…И когда все партийно-глазастые давно переместились из наших мест, я продолжаю крутить ручку приемника в надежде и тут вытащить счастливый билет. Вдруг это распространится и на музыкальные находки тоже.
Ого, соседи подсунули мне под дверь зефир, желая искупить вину за мои участившиеся бессонные ночи от их партийных активностей. Две зефирки в рот, одну ворону за окном. Три в карман про запас.
На этом удача моего дня заканчивается, а музыка постепенно превращается в партийно-исследовательскую передачу все с той же тетенькой-диктором, так и не начавшись ни единой нотой.
И мое вечернее сидение на матраце в научно-зефирном настроении только увеличивает желание подпороть тайник подо мной.
Но чувство тревоги и самосохранения пока сильнее чувства осведомленности о минеральных залежах и рабочих экспериментах наших богатых мест.
Что ж, наука и терпение – это такой простой девиз моей сегодняшней жизни!..
День двадцать шестой. Простой и понятный
Цеха молчат, а люди отсыпаются за задернутыми шторами своих комнатушек. Никаких утренних зарядок и магических манипуляций Большого города. Просто тишина и немного пенного после обеда. Это нас так балуют несвершившимися дотациями.
Что ж, значит, всем не тревожиться сегодня! Это мой личный приказ для коллективного разума. И коллектив очень даже не против.
А мне опять так хочется вырваться наружу. Бараки слева. Бараки справа. Подсохшая лужа. Сарай. Канава. Поле. Вороны там заседают с самого рассвета, сосредоточенно отковыривая падаль и забродивший шиповник. Ни ветер, ни человеческие шаги их давно не смущают. Ведь они пережили войну и эпидемии. И им плевать на инфантильную девчонку из рабочего поселка. Поэтому я и шлепаю все ближе, понимая, что у них там что-то поинтереснее мертвого хорька. И чутье не подводит меня.
Нечто весьма промерзшее и пострадавшее от клювокрылых деспотов, размером с человеческий женский труп, уже вполне вписалось в местный пейзаж. Только изящные пальцы правой руки курьезно растопырены вперед.
Они поспешно направляют меня обратно на предприятие за донельзя расслабившимся коллективом. И подмогой.
Хорошее ведь завершение рабочей недели получается. Вороны, погибшие в цеху от людей, и человек, погибший от них в поле.
Три щелчка, и мешочные завязки для концентрации всех еще не разложившихся деталей.