К этому разговору присоединилась профессор нейробиологии, Александра Костина, в её голосе чувствовалась страсть исследователя:
– Возьмём к примеру нейроинтерфейсы. Они могут усилить наши когнитивные способности, но также могут размыть наши внутренние границы. Прогресс должен идти рука об руку с самоосознанием и ответственностью.
Профессор Юрий Белинский, философ, задумчиво добавил:
– Мы стремимся к знанию и росту, но не должны потеряться в этом стремлении. Прогресс, который забывает о человеке, его потребностях и мечтах, может стать не ракетой в космос, а ловушкой, из которой мы уже не выберемся.
Их разговор складывался в мозаику разнообразных взглядов, стремящихся уловить истину о том, какой действительно должна быть жертва ради технологического рывка. В центре всех этих мыслей находился человек – творец, потребитель, философ и мечтатель – взвешивающий будущее в своих руках. И даже когда собрание разбрелось по своим лабораториям и аудиториям, обломки их разговоров остались эхом отголоском в воздухе, напоминанием о том, что главный вопрос о прогрессе ещё ожидал своего ответа.
Свет дня угасал, и в залитых мягким светом университетских лабораториях учёные склонились над своими проектами. В каждой схеме, каждом коде скрывался потенциал будущих революций. Но именно в тихом уголке библиотеки, где книги были доверенными хранителями прошлого, профессор философии Иван Михайлович высказывал мысль, которая могла изменить ход этого поиска.
– В чистом виде технологии – инструменты, мёртвые без человеческого прикосновения, – начал он, прерывая тишину своим раздумьем. – Но если мы создадим что-то, что улучшит нашу способность мыслить, взаимодействовать с этим миром, возможно, именно это приведёт нас к следующему великому этапу – настоящему прогрессу.
Молодая студентка, присутствующая рядом, подняла глаза от своего планшета:
– Профессор, вы говорите о нейроинтерфейсах? Или о чём-то более глобальном?
– Более глобальном, Алина. Что если искусственный интеллект сможет не просто выполнять наши приказы, но и расширять границы нашего творчества? Если он научится не копировать, а создавать, предложит нам варианты будущего, о которых мы и не помышляли? – его вопросы звучали как вызов одновременному сомнению и надежде, которые охватывали собравшихся.