Очень мило! Посмотрела бы я на Лукинского, если бы он вынашивал ребенка, который биологически принадлежал мне и одному из моих бывших мужчин! Хотя, я была честна с мужем – его любила так, как никого до сих пор. И не было в моей жизни человека, ради которого я бы пошла на настолько жуткий подлог.
– То есть, твоя Горюнова останется в неведении, что у нее родился ребенок? – спросила я.
Лукинский покачал головой.
– Да. После того, как узнала, что у нее рак, она сильно переменилась. Сначала сохранила яйцеклетки, потом решила, что рассчитывать на материнство не стоит. И даже если ребенка выносит другая, она не станет брать на себя настолько большую ответственность. Вот и отдала яйцеклетки клинике, чтобы их использовали как донорский материал.
Он подошел ко мне ближе, обхватил за плечи и заставил посмотреть на себя. Я только и могла, что бороться с туманом, который заполнил сознание, от чего оно стало уплывать.
– Яна морально готова к тому, что ее дети будут бегать по этой земле, – усмехнулся Назар. – Так что не забивай себе этим голову.
Не забивай голову. Он так и сказал! Хорошо хоть не попросил меня не париться по тем поводам, которые совершенно никакого значения не имели. Но как у Лукинского вообще язык поворачивался убеждать меня в нормальности происходящего?
– Первое – я хочу знать, мальчик наш с тобой или девочка, – начала я, и муж тут же насупился. – Второе…
– Что это поменяет? – перебил он меня. – Ты пойдешь и попросишь убрать сына или дочь, когда выяснишь это? Невозможно на таком сроке избавиться ни от одного плода, Есения!
Чертов Назар, как же он меня бесил своим отношением, как будто я была инкубатором на ножках! Но взывать к его моральным качествам смысла я не видела. Они попросту отсутствовали у мужа.
– Я хочу знать это хотя бы для того, чтобы принять решение. И попросить во время родов унести и не показывать мне того ребенка, который мне не принадлежит!
Говорила это, а у самой в горле ком стоял. Даже представлять подобного не хотелось. Что куда-то унесут малыша, которого я девять месяцев носила под сердцем, а я и знать не буду, где он и что с ним…
– Это бред, Еся! – отрезал Лукинский. – И теперь хрен ты у меня узнаешь это до кесарева! И во время родов я буду рядом и не позволю тебе отречься ни от одного ребенка! Они оба твои. ТВОИ! Как ты этого не понимаешь?