– Он же тебе и судьбу напророчил? – понимающе спросил конунг.
– Он, – согласился Инхвар-псарь. Ярослав (или Ярицлейв, как переиначивали аринельское имя всеостровцы) погиб, и ложь воспитанника опровергнуть не мог бы при всём желании… Да и зачем? Какая разница, кто судьбу поломал? Сделанного всё равно не воротишь.
– И когда, говоришь, ты умрёшь? – уточнил Сухопутная Крыса с усмешкой.
– В первый день лета, – ответил Инхвар-псарь и отвёл глаза.
– Ну не хочешь – не говори, – милостиво разрешил конунг. – Иди уже… псарь учёный.
Инхвар-псарь и сам не понимал, как ему повезло: конунг находился в благодушном настроении. А попади правителю вожжа под хвост – мог бы приказать башку чересчур ретивому псарю срубить, чтобы проверить: ну и как оно, действует предсказание?