Катя была уверена, что Анфиса накричит сейчас на Веру, а та лишь сказала тихо:
– Хоть и много ты читаешь, Верка, а дура.
И расческу она опустила, будто не в силах была удержать ее на весу. У Анфисы мелко-мелко дрожала рука, и вся она была сейчас какая-то новая, точно окошко потайное приоткрылось в ней. Никогда еще Катя не видела Анфису такой, ей даже жалко ее стало.
А Вера ничуть не жалела Анфису и потребовала:
– Вот придет Тося, ты ей все расскажи.
– Еще чего! Спешу и падаю! – привычно выпалила Анфиса и тяжело подняла расческу.
Окошко захлопнулось, рука Анфисы больше уже не дрожала. Она снова стала прежней, самоуверенной красавицей, и такую Анфису жалеть уже было нельзя.
– Тогда мы сами скажем, – пригрозила Вера.
– Только попробуйте! – обозлилась Анфиса. – Я вам, как подругам, по секрету… Илья дознается, голову свернет!
– Ох и дрянь ты, о себе одной думаешь… – Вера брезгливо отодвинулась от Анфисы, оглядела девчат. – Теперь мы просто обязаны спасти Тосю! Вот только как?
– А что, если… – начала было Катя и сама же первая забраковала свою придумку: – Нет, не может этого быть! Мне померещилось: мы тут спасаем Тоську, а вдруг у Ильи к ней чувство? Самое настоящее, понимаете?
– Было б чувство, так не спорил, – сказала Вера.
Надя осуждающе загремела сковородкой на плите.
– «Чувство»! – передразнила она Катю. – От такого чувства матери-одиночки получаются!
– Вот я же и говорю, – поспешила оправдаться Катя, – померещилось…
– Так как же нам быть? – снова спросила Вера. – Решайте.
– Открыть надо Тоське глаза. Правду всегда лучше знать, какая бы она ни была! – убежденно сказала Надя.
– А чем Тоська лучше нас? – удивилась Анфиса. – Нам почему-то глаза не открывали.
– Вот и выросла цаца – смотреть противно!
– А ты не смотри, – посоветовала Анфиса.
Ксан Ксаныч высунулся из-за шкафа этаким добрым домовым, прописанным в этой комнате общежития, и заявил рассудительно:
– Пожалеть человека надо. Веселая сейчас наша Тося, смотришь на нее – и сердце радуется, а как проведает, что Илья обманщик… Прикиньте, каково ей будет?.. Молодые вы еще, вот и думаете: краше правды ничего на свете нету. Правда – вещь хорошая, а только иногда лучше ее и не знать: спокойней так-то жить…
Ксан Ксаныч покосился на Надю. Та загремела сковородкой на плите, и не понять было, слышала она своего жениха или нет. Вера сказала с досадой: