Алексей, в числе других рабочих, широкой лопатой подчищал траншею от остатков земли. Одет был в синюю форменную одежду, сидевшую на нём мешковато. Прислушиваясь к гомону людей за забором, он чувствовал смутную тревогу.
Собравшийся народ протестовал против “незаконного” строительства, которое с ними, жителями близлежащих домов, никто не согласовал. А ведь стройка затевалась на месте старого сквера и детской площадки.
– Прекратите беззаконие!
– Долой мэра Маковецкого!
– Народ не потерпит!…
Крики и шум нарастали. Кто-то начал бить по забору, через него уже полетели камешки (пока мелкие), послышался плач ребёнка… Охрана заволновалась. Суета за забором усилилась, и вдруг понеслось русское:
– Э–эй ухнем! Ещё раз, ещё разик…
Раздался сильный удар! Пулемётной очередью пронёсся треск ломающихся досок, противный скрежет гнущихся, вылетающих из дерева гвоздей и секция забора с грохотом упала внутрь, образовав пыльное облако. Охранники едва успели отскочить. А в образовавшуюся широкую брешь хлынули передовые части воинственной толпы. Между ними и охраной сразу же завязалась потасовка.
Работа прекратилась, экскаватор вопросительно застыл с поднятым ковшом, а рабочие превратились в зрителей трагико-комического спектакля. Алексей растеряно смотрел, как мелькали разгорячённые лица, поднятые кулаки, неслась матерщина и терялись всякие нормы поведения и приличия. Так, “быкообразный” бесцеремонно, как пушинку, отбросил молодого парня на кучу мусора и схватил за волосы пожилую женщину, которая выделялась повышенной активностью: успела дать пощёчину одному из охранников. Женщина взвизгнула и ужом завертелась под рукой двухметрового. Тот возился недолго: оттащил её за забор, отшвырнул в сторону и принялся за мальчишку, который звонко выкрикивал подстрекательские лозунги, типа:
– Бей их, жаб пятнистых! Знай наших! Дядя Клим, поберегись!
Охранник схватил пацана за шиворот и приподнял. Ворот рубашки перехватил озорнику горло и он, замахав руками и ногами, сначала зашипел, потом стал белеть…
– Что он делает? – невольно вырвалось у Алексея.
Он оглянулся по сторонам, ища поддержки. Рабочие же непринуждённо переговаривались и довольно азартно комментировали происходящее. Алексей ещё раз взглянул на болтающегося в могучей руке синеющего ребёнка и опрометью кинулся к нему.