Увидеть, как хнычет главный террорист класса, – о таком зрелище я и мечтать не мог.
– Моя рука! – ноет Пиявка сквозь слезы. – Это теперь на всю жизнь?
Красный Кочан внимательно осматривает полукруглый след от моих зубов.
– Все в порядке, – говорит он наконец. – Живо в класс! Сейчас будет звонок.
Три Пи тут же сматываются. Подождав Жюля и Дуню, я тоже собираюсь уходить, но завуч меня останавливает.
– А ты, людоед, не торопись! Ты идешь прямо ко мне в кабинет, – приказывает он.
Наш девиз: «Смех для всех! Всё для смеха!»
(Продавец «Фиеста Маркета»)
– Прости, Эмиль! – говорит Жюль, когда мы выходим из школы. – Это я во всем виноват.
За день он повторил эту фразу раз сто.
– Вовсе нет, – отвечаю я, пожимая плечами. – Это те три дебила виноваты. Еще и модель твою грохнули…
Я перевожу взгляд на пакет, в который Жюль собрал обломки шаттла «Икс-Б – 12». Модель расколотил о землю Пиявка, когда понял, что Кочан оставил его в покое и не собирается поджаривать на медленном огне.
– Ты джинсы порвал, – замечает Дуня и поправляет резинку на волосах.
И правда: сквозь дырищу на моей левой штанине белеет коленка. А еще у меня болит лоб и ноют ссадины на ладонях.
Я вытягиваю вперед кулак.
– Куда иду я…
Жюль и Дуня накрывают кулак ладонями.
– Туда и друзья, – произносят они хором.
Это наш девиз.
Дуня надевает наушники и уходит, кивая в такт музыке. Следом за ней, уныло опустив голову, уходит и Жюль. В его руке болтается пакет с остатками модели. Я наблюдаю, как друзья исчезают за углом, и тоже отправляюсь домой. По дороге я пытаюсь придумать, как бы поаккуратнее сказать маме, что ее вызывают в школу.
Когда Кочан привел меня в свой кабинет, он тут же позвонил директрисе и сообщил, что перед ним стоит «маленький дикарь» (это я), который «ни с того ни с сего до крови искусал своего товарища». Выслушав трескотню на другом конце провода, он повесил трубку, потребовал мой дневник и написал в нем, что директор вызывает моих родителей. Причина не уточнялась.
В задумчивости я бреду по улице, а за спиной у меня будто тяжкий груз. Но тут возникает неприятное ощущение: за мной следят. Я замедляю шаг, оглядываюсь… И вижу их. Они держатся в десяти метрах позади и даже не пытаются скрыться: Три Пи!
Пилюля бледнее обычного, Пистон – тупее, чем всегда. А Пиявка… Его взгляд пылает яростью. Верхняя губа приподнялась, обнажая зубы. Однажды я уже видел такой оскал. В документальном фильме о гиенах.