Они были похожи на смертников на последней трапезе, одновременно радостные и тревожные, с притаившейся в блестящих глазах скорбью.
Квартермейстеры раздавали остатки провианта, поэтому сейчас караульные довольно грызли сухари, раненые ели неплохую на вид похлёбку, а остальные отлично разбавляли свой досуг солониной с хлебом. Повсюду курили самокрутки и тихо напевали, суетиться уже было некуда, некогда, да и, в сущности, некому.
Некоторые из солдат отрывались от еды и махали эльфу и стрелку рукой. Кто-то поднимал в честь них тосты оставшейся водкой, товарищи отвечали им кивками на ходу. Они тщетно искали Грода, который куда-то запропастился сразу после совещания, да так, что его при этом никто не заметил.
Гоблина застали в башне, когда он сидел, скрестив ноги, на краю обугленной чёрной дыры и вдыхал окружающие запахи своим огромным длинным шнобелем.
– Несравненный аромат, – в который раз прошептал он сам себе.
Вальдман и Дэвин, не дожидаясь его реакции, подсели рядом и начали разговор.
– Слушай, – начала Вальдман, – а что ты имел в виду под «ночным рейдом»?
– И почему именно «мы»? – подхватил Даэвин.
В ответ Грод лишь запустил длинный коготь в расщелины между зубов.
Вальдман молчал, Даэвин с недоумением поглядывал на стрелка, но тот остановил его от вопросов еле заметным движем руки.
Наконец, гоблин закончил ковыряться в клыках и обратил свои яркие горящие жёлтые глаза к эльфу.
– Как тебе понравиться, если мы ночью всем втроём выберемся за стену, и вы с Вальдманом хорошенько пошалите? А я тем временем подготовлю оркам кое-какой сюрприз.
Эльф внимательно вгляделся в ехидное носатое лицо и окончательно смирился с тем, что его ожидает в будущем.
– Интересное предложение, – сухо прокомментировал он.
– В общем, ночью для нас есть работа, – продолжил Грод, – уверен, тебе, Вальдман, тоже понравится.
Гоблин снял странный пузырёк с пояса и сделал из него глоток, затем внимательно уставился на Вальдмана, ширя зрачки, Вальдман в ответ только вздохнул.
– Я внимательно слушаю, – пробубнил он.
***
Ночь выдалась тёплой. Несмотря на то, что горный ветер, холодный и пробирающий до костей, в это время года, обычно, всё ещё заполоняет собой ущелья, продвигаясь с севера, на сей раз в долине стоял мёртвый удушающий штиль. Испарина в несколько слоёв покрывала кожу, мозг работал лениво и бездарно, а в воздухе витало чем-то непонятным, то ли страхом, то ли скукой.