– Трусы на тумбочку клади, не оставляй на полу, а то котёнок утащит. Один уже без трусов ушёл.
Она поманила котёнка и ласково прижала к себе, потом отпустила в коридор.
– Беги отсюда, тут восемнадцать плюс.
Кириллу девушка не очень понравилась, она была слишком худой, на фото этого не было заметно.
– Я так в первый раз, – сказал он.
На её лице отразился страх.
– В смысле за деньги.
– А, – девушка расслабилась. – А почему решил?
– Среда заела.
– Ты военный? Обычно военных среда заедает.
– Не совсем. Я в полиции работаю, но я не полицейский.
– Мне интересна мужская психология, поэтому и спрашиваю.
Во время разговора она смотрела в телефон, набирая сообщение. Кирилл коснулся её лифчика.
– Можешь снять.
Девушка разделась, опять взяла телефон и надиктовала:
– Ты определись, ты хочешь на час или на два? И что значит комфортно? Это моя работа.
– Деловая, – сказал Кирилл.
– Бабки сами себя не заработают.
– Долго у тебя эта профессия?
– Почти год. Как я в Крым переехала. Он уже стал для меня родным.
Евгения отложила телефон подальше и легла рядом с Кириллом.
– Ну, как ты хочешь?
У них случился волшебный акт. Столь полного чувственного наслаждения Кирилл не испытывал очень давно. Ответственность, что висела на нём, множество обязанностей, проблемы, засевшие глубоко в душе метания – всё сгорело в тот момент, когда он и Евгения полностью раскрылись друг другу.
Кирилл не хотел ничего вспоминать. Он раскинулся на кровати довольный и изнеженный. Девушка ушла в ванную, и он позвал к себе котёнка:
– Кис, кис, кис.
Ненароком он увидел своё отражение в зеркале. Ему померещилось, будто глаза его приобрели тёмно-красный цвет – цвет обложки заграничного паспорта. Добавить тут было нечего, кроме слов, которые прозвучали несколько минут назад: это. моя. работа.
Кирилл вышел из здания ФСБ. На него только что составили административный протокол. Ему обещали, что протокол этот нигде не всплывёт. Там вошли в положение.
Кирилл направился в парк, где вздремнул на лавочке. Он проснулся таким же уставшим, каким и был. Он подумал, что тот, кто верит в организацию, неизбежно и себя видит не иначе как внутри организации – на той или иной ступени иерархии, на той или иной должности. Так внутри обесчеловеченной машины рождается душа – и уже невозможно уйти от стремления утвердить себя в рамках организации.