Рихтер поднимает свою ладонь в казалось бы, раскалённый воздух.
Сейчас дотронется. И мне всего лишь нужно будет потянуть время разговорами. Потому что на секс… Я не готова. Особенно с незнакомым мужчиной. Если придётся…
Не представляю, как из этого выпутываться.
Но вместо того, чтобы прикоснуться ею к лицу… Горячие пальцы обхватывают шею. Душат, вжимают назад, из-за чего неожиданно падаю назад. Под весом его тела, давлением руки.
Ударяюсь лопатками о тонкое дерево. Шиплю и лягаю ногами, как дикая кошка.
Вцепляюсь остервенело пальцами в его запястье. Кривлюсь от боли, и чувствую этого мужчину всем телом. И ведь ему плевать, что он сейчас перекрывает мне кислород!
– Что на тебя нашло?! – горячо выкрикиваю, пытаясь привести его в чувства.
Но вместо ответа он наклоняется сильнее. Становится ещё ближе. Чувствую его у себя между ног. Эту твёрдую плоть, что утыкается мне в ткань трусиков.
Неприятно. И страшно.
Когда он обжигает горячим дыханием щёку.
И тихо, грубо шипит мне в лицо, выплёвывая каждое слово:
– Кто. Ты. Такая?
Глава 4
– Я ведь сказала! Жанна! – выпаливаю с испугу. – Ты мне понравился, и я решила к тебе подойти! Если ты имеешь садистские наклонности, то я не мазохистка, и ничем не могу тебе помочь!
Несу всякий бред.
Он с ума сошёл! Душить человека!
– Понравился, значит? – угрожающе тихо рычит. – Что же, Жан-на. Раз ты рассчитывала на приятный вечер, мы его и устроим.
Только не говорите мне…
Одна раскалённая рука ложится бедро. Обжигает кожу. Делает одно резкое движение, задирая и так короткое платье вверх.
Обнажает край развратных чулок, без которых чувствовала бы себя абсолютно голой.
– Ты уже не такая смелая.
Попробуй быть смелым, когда тебя пытаются трахнуть, и по совместительству душат. Посмотрю я на тебя, козлина.
– И подготовилась, – обводит пальцами кружево. Скользит вверх, приближается к краю тёмных трусиков. Знал бы он, сколько трудов мне стоило их надеть под это платье.
Я чуть не съела сама себя.
– Отпусти, – хриплю.
Он забывает о том, что держит меня. Слегка расслабляет хватку. А сам второй рукой цепляет ткань трусиков, и я надеюсь, что он их не снимет.
А сейчас просто играет. Выводит меня на правду. Испытывает.
– Пожалуйста, не надо, – опять начинаю паниковать. Голос дрожит. Как землетрясение в десять баллов. Ноги становятся ватой, а живот болит от волнения.