Когда лязгает пряжка ремня. А звук ширинки оглушает.
– Стой! – несмотря на недостаток сил, извиваюсь. Пытаюсь вырваться. А он меня не развязывает.
Нет-нет! Я на такое не подписывалась!
Несмотря на то, что он только что довёл меня до первого в жизни оргазма, сопротивляюсь.
Поднимаюсь чуть выше по столу, ёрзаю. Клацаю зубами о капрон, только бы его разорвать. Он плохо идёт, но я всё равно не успеваю сделать и маленькую дырочку.
Сильные и широкие ладони хватают за обнажённые ягодицы.
Дёргает резко на себя, возвращая на место.
Прижимая меня к…
Глаза округляются от ужаса.
Я чувствую его ягодицами. Теперь складками. Большой. Больше его двух пальцев, или сколько он в меня их совал!
Но это…
Будет больно.
Это и так понятно, но от этих размеров, которые ощущаю у себя между нижних губ…
Страшно.
Очень.
Я знаю, что сейчас боль пронзит тело. И не будет никакого удовольствия. Но…
Не для него я всё это время девственность хранила!
– Крикливая, – изрекает и слегка подаётся вперёд.
Чувствую его головку каждым миллиметром кожи, которой он касается. Даже внутри.
Входит в меня одной головкой, но я уже хочу закричать от непривычки.
Готовлюсь, когда он сделает толчок. Сжимаю ладони в кулаки. Впиваюсь в плоть ногтями.
Но вместо удара…
Слышу трель телефона.
Рихтер внезапно выходит из меня, и я облегчённо выдыхаю.
Вряд ли я продержусь ещё сорок минут, но за это время… Я что-нибудь придумаю.
Пока мужчина хватается за телефон, снова пододвигаюсь вверх.
Хватаюсь зубами за капрон и разрываю его зубами.
Его игры мне не нравятся! Мог бы, и прекратить, услышав крики! Но нет! Использует меня как хочет! И ведь надумал себе, что я на кого-то работаю!
Да, так и есть, но…
Откуда ему знать?
– Что ты сказал? – разъярённый голос немца заставляет тело покрыться испариной.
Слышу звук ширинки. Опять. Но на этот раз… Он её застегнул.
И я выдыхаю. Впервые в жизни так счастливо выдыхаю. Но не расслабляюсь. Рву чулки, и обещаю себе их больше никогда не надевать. Чтобы не было ещё одного такого случая.
Выбрасываю ошмётки, встаю с места.
Но не успеваю. Грубой хваткой Рихтер переворачивает меня на спину. Ударяет головой о шар и копчиком о выпирающую часть стола.
Морщусь, слегка вскрикиваю, и не понимаю, что на него нашло.
А он нависает, как огромная тень. Не даёт двинуться, хватается за бедро ладонью. Вторую опускает на мои щёки. С силой их сдавливает, вырывая изо рта болезненный стон.