так
сказать.
О том, что война закончилась, финские ребята уже знали, только
мне
позабыли
сообщить.
–
А
как
же
вас
наши потом
нашли?
–
заинтересовался Глеб.
–
Нашли как-то, – неопределённо пожал плечами Павел Ни-
колаевич. – Может случайно, а, может, ребята из нашего звена со-
общили, куда примерно упал.
Теперь уж не выяснишь.
Физрук пристально посмотрел на потухшую папиросу, зачем-то плюнул на неё и бросил в костёр. – Так что, парень, ну её к лешему, эту войну. Вон, в Чехословакии, слышал, что затевается? Не дай бог опять начнётся. Не совались бы мы туда! Но я тебе такого не говорил, так, мысли вслух.
Глеб промолчал. Он смотрел на затухавшие огоньки костра и чувствовал, что на плечи, на душу навалилась тяжесть.
Павел Николаевич подбросил в огнь дров и, уходя спать в па- латку, сказал:
–
Пару часиков продержись, а потом кашеваров поднимай, пусть
завтрак
начинают
готовить.
Позавтракаем
–
и
в
обратный
путь.
А сам поспи, как их поднимешь. Организм детский нуждается в
отдыхе.
Не
на
войне,
слава
богу…
Как известно, всё когда-нибудь заканчивается. Закончился тот памятный поход. Закончилась лагерная смена. Лето закончилось тоже.
Глеб вернулся домой окрепшим, возмужавшим, чем очень по- радовал маму.
Вскоре из Мартоноши пришло письмо, в которое было вложено ещё одно, от Гаврика, которое он прислал по прежнему домашнему адресу. Брат сообщал, что живёт теперь в Филадельфии, что женился на американке, что жену зовут Нэнси и что у них всё хорошо.
Мама всплакнула над этим письмом, и у Глеба было почему-то на душе нелегко. Получалось, что теперь-то уж точно он – единствен- ная мамина опора. На старшего брата надеяться не приходилось.
Глава3.