– Как прежде здесь неторопливо, вот только я переменилась, мой ритм стал иным, быстрее. Дом наш ты сдал в аренду. Где мы будем жить, отец? Не в повозке же этой противной?
Выглядывает Стасипп, в его руках серебряная фибула.
– Эхем, скоро будет постоялый двор Иалиса, Алкеста знает его. Там и остановимся на постой. Ты довольна? – С последним вопросом Стасипп исчезает в повозке.
– Чем довольна, отец? – Алкеста с надменной улыбкой принимает восхищённые взгляды двух юношей, всадников-эллинов.
Стасипп не отвечает. В повозке шум, кряхтение, падение сапог. Распоряжается Алкеста:
– Здесь поверни, возничий, на герме придорожной. Видишь подворье и повозки? Туда и правь, это и есть заведение Иалиса.
Через некоторое время появляется надушенный Стасипп, одетый в свежий наряд. Обращается Стасипп недовольно и требовательно к Эхему:
– Не останешься ты в постоялом дворе, предаваясь безделью. Вино пить тебе не позволю – утро вином не встречают. Лошадей распряги, напои, пойдёшь со мной. Займёмся важным делом.
– Не отдохнуть мне совсем? У-у-у! Смертельно устал я, – жалостливо тянет возничий. – А как же с ней поступить? – Эхем кивает на Алкесту. – В бега не подастся? Без пут же?
– Иалис присмотрит за ней и повозкой. Не твоя то забота. – Стасипп тянет за гиматий24 дочь. – Поди, спрячься от солнца. Ты у меня белорукая. Ни к чему тебе рабский загар.
– Меня оставляешь Иалису? – Насмешливая Алкеста уступает место отцу. Из глубины повозки раздаётся обещанием: – А я возьми да и скройся!
– Дальше тополиной аллеи не убежишь. Закончились мои тюремные хлопоты. – Стасипп смеётся. Эхему достаётся дружеское похлопывание по плечу. – Дельце занятное нам предстоит. Долги выбивать – шуметь, стыдить, грозиться, унижать, раздавать тумаки. Чем, скажи, не веселье? Согласись, достойное времяпрепровождение! А как выселим арендаторов из моего дома, так сразу рассчитаюсь с тобой за услуги в дороге. Всё сегодня получишь сполна. Обещаю. За дельце накину сверху драхму25 серебром.
– Драхму накинешь? Правда? Не обманешь? – «Смертельно усталый» Эхем оживает.
– Не обману. Проявишь радение в тумаках, получишь двойную оплату, – заверяет Стасипп.
– Ну, за драхму с тобой хоть куда! Много ли они тебе задолжали, хозяин?
– Много, Эхем. Три года ничего не платили, а если накинуть неустойку по договору, к неустойке добавить обыкновенный торговый процент за три года… – Стасипп загибает пальцы левой руки. – Выйдет без малого с пять мин серебром. Вот наглецы! Думали, я в столице позабуду про их долг, не приеду в сатрапию. Наглецы обманулись! Не с тем связались, ушлые ловчилы! Приехал законный домовладелец, верните долг!