– Вы, верно, обронили кошелёк? Ну, тогда вам надо смотреть назад, а не вперёд.
– Кошель? Монеты? Ох, ну что вы! Вовсе нет, мой кошель при мне.
Филострат находит в себе силы оторвать глаза от мостовой и встретиться взглядом с Алкестой. Столичная дева сияет надменно-гордой улыбкой. Филострат любуется Алкестой, забывает, кажется, обо всём на свете, неловко оступается и чуть не падает на мостовую. Проделав два несуразных шага в сторону, изрядно помахав руками, юноша восстанавливает равновесие. Алкеста смеётся.
– Что с вами? Вы не пьяны?
Позади Алкесты откашливается Эхем. Смущённый Филострат поправляет одежды.
– Кажется, вы хотели пригласить меня на собрание филы? – предлагает тему беседы Алкеста. Наивным голосом вопрошает: – Припоминаю, ваша фила – синих платков?
– Красная, – уточняет Филострат, быстро оглядывается на Эхема, прикладывает указательный палец к губам.
На агоре у хлебных рядов Филострат встречает группу повес в красных повязках, бесцеремонно хлопает поочерёдно знакомых по плечам и спинам, чуть позже представляет их Алкесте. Перед девой стоят четверо совершенно не схожих внешне мужчин, все как один из обеспеченного сословия.
– Знакомься, Алкеста, вот этот высоченный, – Филострат указывает обеими руками на крепкого мужа, лет двадцати пяти, по виду из эллинизированных бактрийцев, – Мидас. По занятиям… кем ты считаешь себя, Мидас?
– Я торговец, – отвечает Мидас. – В гетерии торговой состою.
– Уже он не торговец, – продолжает радостно Филострат. – Маслодельню недавно на наследство купил мой шустрый товарищ. Большую, с прессами и складами. Конопляное масло высшего сорта вот-вот выставит на агору. Обещает и лён подавить. Теперь ты маслодел, Мидас! Производитель. Клеймо не придумал личное для отличия своего товара от прочих? – Филострат крепко обнимает за плечи товарища. – Любит Мидас поразмыслить на разные темы. Иной раз ну очень, правда, занудно.
Мидас пытается что-то возразить Филострату, но юноша переходит ко второму знакомому. Жилистый подвижный муж, эллин среднего роста, лет тридцати, при пышной причёске из чёрных как смола кудрявых волос, с любопытством рассматривает Алкесту.
– Это Кефал, душа нашей компании. – На Алкесту взирает цветущий здоровьем, приятный лицом эллин лет тридцати. – Где Кефал, там веселье! Выдумщик и затейник. По занятиям скучный мукомол. Дюжина мельниц да двадцать умелых рабов – гордость Кефала. Ходят ослы кругами днями и ночами на мельницах тех, зерно в муку перетирая.