– Гегемоны, вельможи, мнения разделились. Половина из вас говорила за разделение армии на две неравных части. Другая половина говорила про сохранение армии единой. Все же выступавшие сошлись во мнении на скорейшем возвращении в Бактрию.
Немедля гул голосов разражается вокруг сидящего. Всяк пытается оспорить мнение оппонента. Базилевс подзывает соматофилака, приказывает принести камешки для голосования. Последний выступавший становится главой комиссии по подсчёту голосов. Синедрион голосует. Во время подсчёта чёрных и белых речных камней Деметрий возобновляет беседу с церемониймейстером.
– Ты один добирался ко мне? – интересуется Деметрий.
– Нет, базилевс, не один я прибыл к тебе, со мной сын и трое преданных слуг. В одиночку я бы не осилил опасную дорогу. – Чиновник восстановил пошатнувшийся дух, говорит уже без слёз, голосом твёрдым и ровным.
– Сын, говоришь, с тобой прибыл ко мне. Где же он? Почему ты его не привёл? – рассеянно вопрошает властитель.
– Не пропустила сына охрана. Потому как не опознали меня, несчастного, в жалких рубищах… – сетует горюющий странник.
– …А что же стало с моим сыном и моей женой? – резко обрывает базилевс церемониймейстера.
– Евтидем Второй обещал позаботиться о них, так говорил мне соправитель, когда расставался с ним во дворце в первый день мятежа. – И на этот тяжёлый вопрос есть надлежащий ответ у чиновника.
– Мой сын и моя жена под опекой Евтидема? – тяжело вздыхает Деметрий. – Ненадёжный у них опекун. Почему ты, мой лучший друг, не позаботился о моей семье? Где было твоё разумение? Как же так вышло, что их нет сейчас рядом со мной?
– Не кори меня, базилевс. Я старался как мог. Не в моих было силах спасти твоих близких, – оправдывается, извиняясь, странник. – Евтидем не позволил, мою просьбу о спасении пресёк, едва только о Стратонике и Менандре я заикнулся. Что мог я противопоставить соправителю? Одни лишь только увещевания. Не в моих полномочиях было тайно силой вызволять царскую семью из дворца.
– Что предпринимал Евтидем во время мятежа? – В вопросе Деметрия различимо сомнение. – Неужто бездействовал только?
– Волнения соправитель считал незначительными. До самого последнего дня настаивал: он-де сам подавит мятеж. Гнева твоего очень боялся Евтидем. Потому-то и вестовых не послал к тебе за подмогой. Веровал слепо Евтидем в благодарность народов династии. Не хотел замечать возросшего могущества врагов. Пьянству предавался чрезмерно. В нескончаемых попойках был весел безумно.