Встреча Фролова с Геннадием Николаевичем Смирновым никому из них не подняла настроения. Услышав о результатах поездки Окулиста в морг Института судебной экспертизы, Цубер снял очки и как-то беспомощно, по-детски начал тереть глаза:
– Ничего не понимаю, – признался он. – У меня даже мысли не появилось, что он так тяжело болен – мы общались, шутил, говорили о перспективах сотрудничества. Его, как биолога, заинтересовала динамика развития флоры Невы, особенно то, что касалось адаптации растений, завезенных в акваторию из других регионов мира.
– А что, и такое было? – удивился Окулист.
– И было, и есть. В Неве, как и в других судоходных реках за столетия столько новых растений появилось! Даже из Африки и Америки. Представь себе, прижились и плодятся со страшной силой.
– Это очень важно, то, что ты сейчас сказал, – почему-то веско произнес Окулист. – Знаешь, Генка, у меня есть неожиданное предложение. Понимаешь, есть опасность того, что из фирмы происходит утечка информации. Возможно, это совершенно напрасные подозрения, но не хочется зря рисковать. Нам нужны надежные помощники. Те, за кого можно поручиться, как за себя.
– Ты имеешь в виду Майонеза и Лося, – догадался Цубер.
– Да, именно их я и имею ввиду. У тебя в кейсе были пакеты документов по четырем направлениям, каждое из которых тянет на правду. Проверить каждое из них по отдельности – долгая история. Дадим каждому из нас по направлению работы – и вперед, на мины, как говориться. А где надо, там и сообща подключимся.
– Ничего не имею против такого подхода. Да и пообщаться с друзьями – святое дело! – радостно согласился Смирнов.
– Тогда надо их высвистывать из их палестин, – деловито сообщил Окулист.
– Естественно, – пожал плечами Цубербиллер и начал копошиться в баре в поисках самого приличного коньяка.