Спасли ее тогда Фима, Витя и Игорь, спасли. А Белла, подруга по переписке через ФСИН-письмо в те жуткие полтора года, стала лучшей подругой…
– Хорошо, что наши вторые половинки не ревнивы, – сказала Наташа. – А то такого бы себе навоображали насчет того, что мы двое суток едем в одном купе!
– Кто не ревнивый? – Коган, листавший у стола бумаги, опустил папку. – Белка, что ли?! Да у нас с ней вечно такие африканские страсти! То она глазами стреляет, то ей мерещится, что я на кого-то заглядываюсь! Просто на твой счет она спокойна: знает, что тебе все эти гривуазные удовольствия до фонаря, и доверяет!
– Ха, – Наташа села, спустив ноги на пушистое ковровое покрытие, – как Белла, так глазами стреляет, а как ты – то ей мерещится, будто ты засмотрелся! Как ты ловко акценты расставил!
– Профессионализм, – ухмыльнулся адвокат.
Даже в поезде Ефим выглядел так, будто собирался на какую-нибудь пати в стиле "кэжуал опен-эйр" – черные джинсы "Левис", серая рубашка с короткими рукавами – никаких принятых в поезде маек, тонировочных штанов или цветастой ситцевой жути под названием "гавайские шорты", столь обожаемой многими мужчинами разных возрастов. Правда, на ногах все же – не излюбленные остроносые штиблеты, всегда начищенные до зеркального блеска, а мягкие, удобные домашние туфли. "Но все же это совсем не то, что пластиковые шлепанцы на носки!".
– Как твоя книга? – спросил Коган, отложив папку и скучливо поглядывая в окно.
– Сделала тайм-аут. Надо лучше продумать одну из сюжетных линий, что-то она провисает.
Немного помолчали. Навстречу с ревом и свистом пролетел двухэтажный поезд. Замелькали домики, фруктовые сады и поля.
– Вот моя деревня, вот мой дом родной, – пропел Ефим. – И как тут только люди живут? Полустанок "Мняняняцатый километр", возле которого даже не каждая электричка останавливается. Леса да луга да запах коровьего навоза! Можешь закидать меня тапками, но я – закоренелый урбанист, и эту пейзанскую романтику не приемлю!
– Лень чемодан потрошить в поисках тапок, – вяло отшутилась Наташа. – А знаешь, и в провинции есть свои прелести. Разве тебе не понравилось у мамы в Черноречье весной? Во всяком случае, – поддела она, – варенье тебе очень даже понравилось, и пироги хорошо пошли! Да и шашлычок под коньячок на берегу речки тебя воодушевил!