Я потянула к себе упаковку. Желтая грубая бумага, на весе которой наше почтовое ведомство зарабатывает неплохие деньги, была безжалостно изодрана. Причем особенно пострадал адрес отправителя. Обычное вложение в бандероль отсутствовало. Зато получатель – Талапина М.Е. читался преотлично. Людмила, действительно, была сильно пьяна, раз притащилась с посылкой в стан врага. Право-лево перепутала, что-ли?
В посылке больше ничего не было. Ну, хоть бы письмо какое-нибудь приложили. Я мрачно смотрела на обретенные дары, и некстати вспомнила от чего наверняка может умереть женщина – разумеется от любопытства, причем не утоленного. Даже если я произведу изыскания на почте, то где гарантия, что послал это человек, с невыдуманным адресом и вымышленной фамилией. Тогда вообще дохлый номер узнать, кто и зачем ее прислал.
Я вгляделась в фото. На фоне старого кирпичного завода, стояло целое семейство: глава семьи, кряжистый хмурый бородач, лет пятидесяти, супруга, полная рыхлая женщина лет сорока, одетая в шелковое полосатое платье с темным кружевом. Она стояла, слегка склонив голову к мужу. Строгий взгляд и поджатые губы. На ее правой руке сидел кудрявый двухлетний малыш в вышитом платьице с широкой полосой кружева по подолу. Судя по сдвинутым бровкам, и крепеньким скулам, это был мальчик. Левая рука мужчины лежала на плече девочки лет тринадцати. Она напряженно смотрела в объектив, до смерти боясь не вовремя моргнуть и испортить снимок. Еще одна девочка, скорее всего, ее сестра, несколько старше, статная, темноволосая, стояла ближе к матери. Правой рукой бородач обнимал жену. На среднем пальце был хорошо заметен крупный перстень. Если учесть, что завод тот самый, что и по сию пору стоит на въезде в Оршанск, и который когда-то был собственностью моего прадеда, то было понятно, что люди на фотографии вполне могут быть моими родственниками. Кому еще придет в голову сниматься на фоне кирпичного мрачного здания? К сожалению, в нашей семье не осталось фотографий прадеда. Как знать, вдруг это он? Тогда имеет смысл допросить родню.
Вечером, прихватив тетрадь и ручку, я отправилась в магазин. Поскольку ближайший семейный архив располагался в доме номер три, явиться туда по делу и без бутылки было верхом неприличия. Во-первых, у тети Зины, не дай Бог, отыскался бы самогон, во-вторых, еще хуже, если бы он не отыскался. Прием был бы, мягко говоря, прохладным. До употребления тети Зининого самогона жизнь меня еще не опускала, так что следовало купить напиток, устраивающий всех. Водку Талапины уважали, но я ее не пью. Вино я пью, но «компот», как его называл дядя Сеня, у Талапиных не употреблялся. Пройдясь взглядом по магазинным полкам, я наконец нашла то, что надо. Коньяк, «Дагвино», три звезды. Дороговато обойдется поиск корней, но здоровье, в конечном счете, дороже. В гостевой комплект вошли – палка копченой колбасы, шоколадка, банка огурцов и батон.