– Да чего ты, как пташка перья распушила. Я ж видел все, – проворчал он, а я хлюпнула носом.
Он ждал. Я упорно молчала. За годы жизни в академии я поняла одну вещь: нельзя показывать свою слабость. В следующий раз обязательно уколют в самое больное место. Лучше один раз перетерпеть боль и унижение, можно даже посмеяться вместе со всеми. Зато на следующий день они забудут и переключатся на что-то другое.
– Я знаю, что ты иномирянка, и друзей за пределами академии у тебя нет, – проскрипел преподаватель, – так что не стоит мне рассказывать, что идешь в гости к троюродной бабушке.
А ведь именно это я и планировала наплести. Кто ж знал, что этот старый сморчок помнит все про своих студентов!
– У меня есть работа, вы же знаете, я с кулинарного, нам полагается, – ответила я.
– Знаю, ты работаешь в пекарне мой племянницы, – улыбнулся он, – не удивляйся, многие наши ученики у нее стажировались. Ты же не думаешь, что первая.
Я пожала плечами. Почти все кулинары были с потомственным даром и проходили практику в семейных заведениях. А мне сходу предоставили место, да еще и платить предложили.
– И если ты намеревалась пойти к ней, то хочу напомнить, что у них выходной, – казалось, даже брови смотрели в этот момент строго.
И я глупо разрыдалась.
Профессор Кирик как-то неловко обнял меня. Я лила слезы на его пропахший травами жилет, а он гладил меня по спине.
– Ну-ну, это ничего, – бормотал он, а его бровь по-дружески прильнула к моей зареванной щеке.
Я знаю, что слезы студенток его не трогали. Его предмет был довольно сложным, хотя многие относились к нему с пренебрежением. Зачем тебе бытовая магия, если ты будешь боевым магом или целителем? Поэтому многие студенты, для кого это был не основной факультет, не обращали должного внимания на уроки Кирика. А вот на экзаменах он был безжалостен и черств к слезам и истерикам. Поблажки не было даже звездам академии.
И тем более удивительным и трогательным было его внезапное сочувствие.
– Пойдем-ка я отведу тебя домой к моей племяннице, вместе и решим, что с тобой делать.
Он ловко подхватил мою сумку в одну руку, другой уцепился за мой локоть и потащил меня вдоль по улице. Я хотела было высвободиться, но его правая бровь угрожающе выгнулась, и я смирилась и покорно пошла, увлекаемая профессором вдаль от забора академии.