Во-первых, оно ни в коем случае не помешает, во-вторых, улети мы без одобрения жреца, подобное будет расценено как неуважение к предкам и жителям деревни, а ведь и одни, и другие были добры к ней все эти годы!
Уже скоро мама свернула к хижине местного «преподобного отца Таккера», а я поспешила к Лойрин.
Куры по дороге отстали, зато дети и собаки нет – до этого на острове не видели драконов, а «мисс Эйлин» рассказывала про них только хорошее, так что они совершенно не боялись мою драконицу.
Если только совсем немного опасались.
И уже скоро я обнимала ее за шею – это был новый и совершенно естественный шаг в нашей с ней Связи. Затем Лойрин со всех сторон облепили восторженные дети и собаки – хорошо, хоть не куры! – и такое ей вполне пришлось по душе.
С довольным видом она принимала обожание местных, потому что ей принесли еще и подношение – остатки вчерашнего кабанчика.
Стоило Лойрин позавтракать, как я принялась уговаривать драконицу поставить на ее спину седла. Сказала ей, что так нам с мамой будет безопаснее на ней лететь.
Она, конечно же, порядком удивилась – и тому, что ей предстояло лететь со мной на спине, как и тому, что у меня будет спутница.
Но согласилась.
Пришла мама, улыбнулась Лойрин, сказав, что та напоминает ей о Маллори, после чего принялась прощаться с детворой, пообещав, что как только она уладит свои дела на родных островах, то обязательно к ним вернется.
Причем не с пустыми руками, а с подарками.
Кто-то зарыдал во весь голос, кто-то принялся уговаривать мисс Эйлин никуда не улетать, да и мама, вздохнув, призналась мне, что ей немного жаль оставлять все то, за что она годами боролась – сперва с дремучим невежеством этих людей, а затем за свою школу, эти поля, печь, ткацкий станок, коз и овец…
Но у нее нашлась пара достойных преемниц, так что надежда для этого племени, уже вступившего на путь цивилизации, все же есть.
– Я пообещала привезти им новые сорта пшеницы и наши инструменты для земледелия, а заодно молочных коз и шерстяных овец. Эти люди вылечили меня и приняли как свою, так что я собираюсь отплатить им таким же добром.
Наконец она поцеловала в щечку плачущую Ижени, пообещав, что совсем скоро они снова увидятся. Затем обняла всех детишек в деревне – потому что провожать ее вышло все племя.
Некоторые женщины украдкой вытирали слезы, а мужчины с хмурым видом стояли чуть в стороне.