Чебриков ушел, уныло повесив голову, а вместо него в гримерку, ставшую временным пристанищем генсека, заглянули сразу оба руководителя соседних республик, Демирчян и Алиев.
– Как здоровье, Григорий Васильевич? – справился первым делом армянин.
– Вашими молитвами, – буркнул генсек, – жить можно. Давайте лучше о планах на ближайшее будущее.
– Давайте, – с готовностью подтвердили оба, усаживаясь на диванчик.
– Завтра-послезавтра, – начал Романов, – я так понимаю, что выпустят всех лидеров оппозиции и они вернутся к местам своего постоянного проживания.
– Да, – ответил Алиев за обоих сразу и вытащил из кармана сложенный листочек, – по нашим данным в Карабах и прилегающие территории вернутся 28 азербайджанских представителей непримиримой оппозиции и 23 армянских.
– Плохо, – с нескрываемым отвращением сказал Романов, – будь моя воля, я бы их всех навсегда переселил в отдаленные места Крайнего Севера.
– Нельзя, Григорий Васильевич, – возразил Демирчян, – сейчас все-таки не 37-й и не 44-й год. И потом – уберешь этих, на их место новые придут, которых еще придется устанавливать и думать, как с ними работать. А эти по крайней мере все знакомые, привычное, так сказать, зло.
– Ладно, – поморщился Романов, – пусть возвращаются, но чтобы никаких митингов и волнений, пусть за этим республиканские органы проследят.
– Будет сделано, – чуть ли не хором отвечали оба.
– Теперь вот что… – Романов сделал небольшую паузу, чтобы слушатели прониклись, – завтра или послезавтра… нет, все-таки завтра я выступлю по Центральному телевидению с программным заявлением… надо ковать железо, пока горячее.
– Во сколько это будет? – озабоченно спросил Алиев.
– Вечером, до программы Время или сразу после… после, наверно, предпочтительнее – дикторы во Времени сделают анонс, число зрителей будет больше.
– И о чем будет это заявление? – поинтересовался Демирчян.
– В первой части расскажу о голосовании в Карабахе, про покушение тоже пару слов вверну – лучше, если народ все узнает из первых уст, а не из сарафанного радио.
– А во второй части что будет? – спросил Алиев.
– Там будет о новой редакции нашей Конституции…
– Совсем недавно же редактировали ее, – не понял Демирчян, – восемь лет всего прошло, даже чуть меньше.
– Ничего, это не страшно, – успокоил его Романов, – форс-мажорные обстоятельства случились, вот и изменяем.