– Гена прав. Но ты бы могла порвать одежду зомби и связать эти тележки, тогда добираться будет легче. А еще лучше, если все эти восемь тележек будет везти один человек, а остальные двое – в случае чего убивать зомби.
Те самые «двое» сразу же посмотрели на Артема.
– Я понял. Именно я буду таскать тележки, но насчет веревок у меня есть другая идея.
Хоть Гена и Ульяна и лучше справлялись в бою, Артем брал умом – подстраховавшись, он взял с собой скотч.
Вынеся все восемь тележек из супермаркета, ребята поняли, что этого будет мало. Пока Артем заклеивал тележки скотчем, он предложил поискать продукты где-нибудь еще.
Гена увидел в бинокль один ларек. Там, подумал он, наверняка можно будет что-нибудь найти.
– Ребят, там можно нажиться.
– Где? – спросила Ульяна.
Гена дал ей бинокль.
– Цель обнаружена, идем к ларьку.
Постепенно наши герои добрались до ларька. Ульяна сказала, что пойдет туда одна, а остальные пускай охраняют добычу.
В ларьке пахло гораздо лучше, чем в магазине.
– Прекрасно. Как раз столько нам и нужно.
Наклонив голову влево, Ульяна неожиданно увидела обглоданный и засушенный сморщенный на вид труп. Настолько, что было даже не понять, какого он пола.
– Мерзость, – глубоко вздохнула она и начала собирать припасы.
Закончив, посмотрела на кассу и вспомнила теорию о «новом мире».
– Ладно, – сказала она. – Эти много места не займут.
Взяв мачете, она разломала кассу в щепки и сразу после этого вынесла продукты.
– А вот и наша воительница.
– Ну что? А вот и я. Ген, помоги мне. Там консервов больше, чем в двух предыдущих магазинах, в которых мы были.
Гена глубоко вздохнул и дотащил пакеты до тележек. Наши герои отправились к автобусу.
– Ребята, прием, – раздался из рации голос. – Уже едете? – Звонили из лагеря.
– Нет, – ответил Гена, – только добираемся.
– С припасами?
– А как же!
– Вас понял, ждем.
2
На дороге, идущей к лесу, виднелась надпись «Лагерь-актив через триста метров».
– Вот, считай, уже дома, – брезгливо сказал Гена.
Никто, даже Гена, не хотел называть это место домом. В лагере все жили, как говорил Артем, как килька в банке. Все хотели вернуться домой, все чувствовали себя взаперти, но никто не мог об этом кому-то – по крайней мере, без риска – сказать, ведь недовольство «стараниями великого правителя» являлось предательством, и за это можно было поплатиться.