Спустя некоторое время фея, умытая, причёсанная, разнеженная, уже сидела в кресле в апартаментах, отведённых ей в доме Садовницы. Две уютные комнаты – невиданная роскошь! – отделанные в кораллово-розовых тонах, не режущих глаз, но и не того отвратительного оттенка, который кухарка называла «цвет поросячьего визга». Широкая постель в спальне, целый гардероб, пока ещё пустой, изящный туалетный столик, гостиная с камином, балкончик, выходящий в сад, усаженный кустарниками и деревьями. Из приоткрытого окна ветерок доносил вечерний воздух, насыщенный ароматами зелени и цветов. Узорчатый шёлк на стенах, на паркетном полу мягкий ковёр. Пион чуть не прослезилась, поняв, что всё вот это вот теперь принадлежит ей. Ну, во всяком случае, она тут будет жить.
Платье, хоть и с глубоким вырезом, выглядело вполне целомудренно по сравнению с той вульгарной непристойностью, что выбирал для Пиона отчим… Невесомый, мягкий шёлк с золотой нитью струился по обнажённому телу, рассыпая по коже мурашки – и даже отсутствие белья не смущало и не нервировало. Фея давно привыкла. Тугой узел в животе распустился, и Пион наконец-то не вздрагивала, услышав в коридоре чьи-то шаги или смех. Впервые за очень долгое время она ощущала себя в безопасности.
Служанка, ненадолго её оставив, вновь вернулась, теперь с широким подносом и ужином, а за ней сразу вошла госпожа Садовница. Окинула новую жительницу внимательным взглядом, отметила отчётливые розовые пряди в золотистых волосах, и с удовлетворением кивнула.
– Вижу, тебе уже гораздо лучше, – она чуть улыбнулась и села во второе кресло, дождалась, пока служанка выйдет, и продолжила. – Я рада, дорогая моя. Поешь спокойно, а потом мы поговорим.
Всё то время, пока Пион поглощала нежное суфле из цветной капусты с голубым сыром и рыбные рулетики в соусе из пряных трав, Садовница молча курила, рассеянно глядя в окно. И только когда фея сыто откинулась на спинку кресла, взяв кружку с травяным чаем, хозяйка дома вновь посмотрела на собеседницу.
– А теперь я слушаю, – негромко и серьёзно произнесла она.
Пион глубоко вздохнула, сделала глоток душистого чая, и начала рассказывать.
– Мама вышла за отчима три года назад, и тогда всё было хорошо, – тихий, мелодичный голос девушки звучал ровно, без эмоций. – Он красиво ухаживал, вскружил голову, мне дарил подарки, мы вместе ходили на прогулки. И после свадьбы тоже, я действительно верила, что у меня появился настоящий папа, – губы Пиона на мгновение скривила невесёлая улыбка. – А когда мне исполнилось двадцать, у фей это совершеннолетие, мама… умерла, – она запнулась, поспешно глотнула ещё чая. – Уверена, это отчим отравил её, но я не знала, как доказать, ведь у меня не было ни денег, ни связей. А на следующий день после похорон он пришёл ко мне в спальню и лишил девственности, – голос Пиона стал бесцветным. – Ему было всё равно, что я не хотела, что пыталась отбиваться. Он просто связал мне руки и сделал то, что хотел…