Сомневаюсь, что умертвия полезут до весны. А там уже приедет комиссия со своими некромантами. Дороги обычно отмерзают раньше, чем земля. Так что сначала туристы, потом умертвия. Хотя какие туристы в таком захолустье…
– Знаешь, – задумчиво проговорил Ирвин, глядя, как я уже несколько минут отрешённо ковыряю камень надгробия матери. – Пожалуй, не буду я ухлёстывать за той девочкой. Захочешь – сам её…
– Не захочу, – оборвал я.
– Ну, не захочешь – и ладно. Всё равно не буду к ней приближаться.
Я молча кивнул. А потом, заметив кое-что, присел на корточки. Возле саркофага мамы лежал камешек. Вроде бы ничего особенного. Только это был не совсем камень – скорее, отломанный кусочек лепнины с надгробия. И лежал он совсем не там, куда мог бы просто упасть.
– Ну что там? – Друг заглянул мне через плечо.
Я молча поднял камешек и взял в руки спрятанную под ним пуговицу. Золотую, с круглым синим камнем по центру. Поверх камня красовалась едва заметная буква Э.
– Возможно, что и ничего, – произнёс задумчиво, покрутив предмет между пальцев. – Но что-то мне подсказывает, что она здесь не просто так.
Осталось найти обладателя пуговицы. Похоже, в город мне выходить всё же придётся. Хотя, конечно, не верится, чтобы такая вещь принадлежала кому-то из местных. Плюс остаётся вероятность, что это пуговица моего отца. Стоит просмотреть его гардероб. Но будь это так – стал бы граф Эйнсворт прятать её под камнем? А кто-то другой стал бы?
– Возвращаемся, – объявил я, поднимаясь. – Нужно пересмотреть гардероб отца.
– Что ищем?
– Одежду с вот такими пуговицами, – я протянул другу открытую ладонь. – Если не найдём, сделаю поисковик.
– Может, сразу поисковик? – с сомнением протянул Ирвин.
– Не выйдет. Тут нет нужных материалов. А до столицы у портала пока энергии не хватит. Так что поисковик получится настроить на радиус максимум метров в десять.
Друг скривился, но тут уж ничего не поделаешь.
Одно хорошо – за новыми заботами мне будет совершенно некогда думать о рыжей некромантке.
Дина
С кладбища я шла, пылая от возмущения. Это же надо было наткнуться на такого неприятного типа! Который ещё и на Зигмунда позарился! Имя ему не понравилось, подумать только! Нежный какой!
И лишь отойдя на приличное расстояние, я замедлила шаг и озадаченно уставилась в пространство. Потому что, если задуматься, подобная реакция была совершенно не оправданна. Он ведь даже ничего плохого толком не сказал – не успел. Так с чего я настолько взбеленилась?