Матрена молча слушала, и в груди у нее все сжималось от такой горькой правды. Тетка Серафима, взглянув в ее бледное лицо, положила руку ей на плечо, глаза ее внезапно стали добрыми и понимающими.
– Не переживай, Матрешка. После тех событий уже около пяти лет прошло. Уже средний сын Якова Афанасьича, Мишка, жену в дом привел. Его самого хоть и забрали в рекруты, но она при семье живет, никто ее не трогает, не обижает. И с тобою все хорошо будет, не переживай! Яков уже не молод. Не вечно же ему козлом прыгать!
Матрена с тоской взглянула на тетку Серафиму и вздохнула. Зачем она вообще пришла к ней? Что надеялась услышать? Извинения? Слова любви и поддержки? Тетка никогда ее не любила. После свадьбы она ни разу не пришла, не поинтересовалась, как живется Матрене в новой семье. Она поспешила избавиться от нее, выбросила Матрену из своей жизни. Разве теперь ей будет жаль ее?
Девушка вытерла слезы и пошла прочь со двора, который много лет считала своим родным. Здесь бесполезно искать помощи, никто ей не поможет.
– Может, зайдем в дом? Я самовар поставлю, чайку выпьем! – запоздало предложила тетка Серафима.
Матрена нехотя обернулась, скривила губы в подобии улыбки и пошла дальше своей дорогой.
– Ох… – тяжело вздохнула тетка Серафима, глядя вслед удалюящейся племяннице, – Да что же с ней делать-то! Все ей не так!
Матрена была не из робких. В детстве ей часто доставалось за проделки от тетки Серафимы. Пороли ее не только за свои шалости, но и за проделки родных теткиных дочек, чью вину женщина постоянно перекладывала на двоюродную племянницу. “Шалопайка”, “баламошка”, “визгопряха” – это лишь часть обидных прозвищ, которыми называла Матрену в детстве тетя.
Матрена поначалу себя защищать не умела, терпела побои, молча сносила обидные прозвища, но после тринадцати лет почувствовала силу и начала давать отпор двоюродным сестрицам и даже самой тетке. Из-за этого в их доме часто случались ссоры, ругань и крики. Когда был жив дядя, единственный мужчина в семействе, они еще как-то себя сдерживали, а когда дядя внезапно помер от заворота кишок, то в доме стало совсем шумно – молодые, пылкие девчонки могли даже подраться, дай им волю. А если уж началась драка, то жди беды – либо кому-нибудь полкосы выдерут, либо глаз расцарапают, либо синяков наставят. Не было среди сестер мира, от этого тетка Серафима и пыталась отдать их всех побыстрее замуж. И начала она, конечно же, с Матрены.