Но мне он был очень интересен.
За все эти вечера, что мы проводили вместе, во всех этих разговорах он никогда не упоминал о жене. Я даже имени ее не знала, поэтому «Гугл» ничем не мог мне помочь, хотя я и правда пыталась ее найти. Если бы он о ней говорил, она бы, возможно, занимала меньше места в моих мыслях. Я бы не гадала, похожа она на меня или нет, смеялся ли он с ней чаще, чем со мной, бывала ли она когда-нибудь в этой квартире.
Но случались и другие дни – пожалуй, даже гораздо чаще, – когда Макс не писал и не звонил. На репетициях я клала телефон на фортепиано экраном вверх, но он оставался темным. Наступал вечер, и я в одиночестве шла домой. Мне все труднее становилось туда возвращаться. Я поднималась в свою комнату и, остановившись на пороге, испытывала чувство, будто горло сжимает чья-то рука. Потолок всегда оказывался ниже, чем мне помнилось, а само помещение – теснее. Менялась даже обстановка. Я была уверена, что миссис П. приходит и роется в моих вещах, пока меня нет. А они впитывают ее взгляд и излучают его на меня. Мелочи стали вызывать неадекватную ярость. Когда круглая ручка шкафа осталась у меня в руке, я швырнула ее в стену. Когда перегорела плоская потолочная лампочка и мне не удалось снять крышку светильника, чтобы поменять ее, я уселась на пол и зарыдала. Я говорила себе: все это ерунда, потому что моя настоящая жизнь не здесь, а где-то там, с ним. Приходя к нему, я всякий раз испытывала странное ощущение – словно никогда раньше там не была. В его квартире не оставалось никаких признаков моего присутствия. Он был чересчур брезглив. Никогда я не находила ни одного своего волоска на его расческе или в сливе. Простыни всегда были чистыми и свежими. Однажды я попыталась оставить в ванной зубную щетку, так он выбежал за мной на площадку со словами: «Держи, это твое, не забудь!»
Я ни разу не спрашивала, когда мы встретимся в следующий раз. Макс целовал меня на прощание, и я беззаботно говорила: «Ну пока, увидимся!» У меня не было к нему никаких требований: ни эмоциональных, ни каких бы то ни было еще. Я старалась казаться простой, непринужденной – именно такой, какой он хотел меня видеть. Но не совсем. На самом же деле я, как репейник, цеплялась за него всеми своими колючками, чтобы он не стряхнул меня мимоходом.