Джонатан просунул в щель для монет четверть фунта и крутанул ручку. В тот же миг билетная тумба затряслась и заскрежетала, будто захихикала, и из нее выполз билетик.
Разогнав рукой туман перед лицом, Джонатан уставился на станционные часы. Выделывали они что-то странное: ячейки на датчике обратного отсчета до прибытия трамвая зависли между отметками «10» и «09». Судя по всему, часы были попросту сломаны…
Ни через девять, ни даже через десять минут трамвай не подошел. Джонатан и его собратья по несчастью прождали не меньше получаса, и за это время мимо не проехал ни один экипаж. Тревога и нервозность на станции всё нарастали. То и дело кто-то высказывал предположение, что трамвая сегодня можно уже и не дождаться. На что еще кто-то как заведенный твердил: «Нет, что вы! Трамвай точно будет! Можете мне поверить!»
Джонатан поймал себя на том, что достает из жилетного кармана свои старенькие часики уже едва ли не каждую минуту, и подумал, что со стороны сейчас, вероятно, напоминает какого-то невротика. Время от времени он порывался отправиться пешком, ведь, по сути, идти ему было не очень далеко – до следующей станции, но, как часто и бывает, он все надеялся, что вот-вот, ну вот прямо сейчас, ну почти-почти – и трамвай подъедет. Да и мысль «Но я ведь купил билет» не позволяла ему сделать и шага. Сугубо из-за своей нерешительности он и простоял так долго.
И все же этот мерзкий город, видимо, соизволил сменить гнев на милость, и, когда Джонатан уже окончательно отчаялся, в тумане раздался звонок. К станции, лязгая и скрежеща, медленно подкатил трамвай маршрута «Сонный сквер – площадь Неми-Дрё».
«Как хорошо, что я никуда не пошел», – подумал Джонатан и, забравшись в полупустой вагон, пробил билетик при помощи механического компостера, после чего занял место у окна.
Двери-гармошки закрылись. Из бронзовых вещателей над ними прозвучало трескучее: «Следующая станция – “Городская лечебница”», и вагон, качнувшись, тронулся.
Трамвайщик был вынужден зажечь дополнительные наружные фонари, но даже так было видно лишь ближайшие несколько футов впереди, поэтому он ежеминутно трезвонил, на всякий случай предупреждая котов, бродячих собак, пьянчуг и нищих детей, которые могли оказаться на пути, чтобы убирались с дороги.
Джонатан почти не обращал внимания на эти обычно раздражающие звуки. Погрузившись в себя, он представлял, как выйдет на следующей станции, быстренько преодолеет квартал и, наконец, окажется возле лавки, о которой думал весь день. Ему не терпелось поскорее увидеть яркие светящиеся витрины, услышать веселую мелодию механической шкатулки и ощутить это вышедшее прямиком из детства чувство – трепет, когда подарочную коробку упаковывают в пеструю бумагу и перевязывают ленточками. А еще…