Эдвард поднялся, развел костер, снова улегся на траву. Думая о превратностях судьбы, он никак не мог освободиться от горьких мыслей и воспоминаний. Хотелось одного: приглушить внутреннюю боль, примириться со своей душой. Но в голове по- прежнему царил хаос.
Отвлек его пронзительный крик, взорвавший лесное спокойствие. Это был детский крик. Через мгновение он повторился и уже не смолкал.
Подчиняясь мимолетному инстинкту, Эдвард мгновенно вскочил на ноги, сбежал по крутой и извилистой дорожке на берег, откуда доносился крик, и остановился в изумлении: посреди перекидного моста, едва держась кончиками пальцев за край деревянного настила, повис мальчишка-подросток, а под ним шумела река. Эдвард понял, что дорога каждая секунда и, сбросив с себя оцепенение, выскочил на мост. Доски под ногами угрожающе задрожали, и от вибрации сооружения мальчика стало раскачивать.
– Держись! Не смотри вниз! – крикнул он парнишке. – Сейчас я тебя сниму.
– Я не могу… не могу больше держаться, – запинаясь, запричитал тот. – Я сейчас упаду.
– Нет, не упадешь! – Эдвард, перехватываясь руками за канат, осторожно, словно рысь перед прыжком, подбирался к середине моста. – Смотри на меня. Еще чуть-чуть…
Видя, что мальчик не сможет собрать силы, чтобы дождаться помощи и вот-вот сорвется, Эдвард рванулся к нему, но схватить за руку не успел: сооружение заходило ходуном, силы у парнишки иссякли, он солдатиком полетел вниз, плюхнулся в воду, за- бултыхался, стал захлебываться, а течение медленно понесло его подальше от моста. Судя по всему, он не умел плавать.
Эдвард быстренько освободился от одежды, швырнув ее на канаты, кинулся в реку и вплавь устремился к тонущему. Несколько мощных, уверенных взмахов рук и он возник перед мальчиком. Ухватив его одной рукой за волосы, поплыл и вытащил подростка на берег.
Эдвард уложил его на песок. Тот лежал без движения с нелепо подвернутой под себя ногой. Глаза его были полуоткрыты. Словно заправский спасатель, Эдвард со знанием дела подтянул колени мальчика к животу и приступил к искусственному дыханию. Когда из горла хлынула вода, тот завертел головой, потом затуманенным взглядом уставился на незнакомого человека. Лицо белое, как мел. Он весь, постанывая, дрожал, не мог унять лязг зубов.
Ну, как? – Эдвард усадил его, прижимая голову к своей груди. – Ты не ушибся?