– Yiássas… polí kalá.
А потом он бормочет что-то невнятное, и мне приходится его перебить.
– Извините, я не говорю по-гречески. Я поняла только «здравствуйте и у меня все хорошо». Вы говорите по-английски?
Невысокий бородатый мужчина смотрит на меня глазами-бусинками и пожимает плечами.
– Да, немного… Я думал, вы гречанка. Вы хорошо говорите. Меня зовут Яннис. Пойдемте.
– Efharistó poli, рада познакомиться, Яннис.
Я благодарю его за комплимент, втайне горжусь врожденными способностями к языкам, и он катит мой чемодан из прохладного аэропорта к машине.
Сухой воздух и яркое солнце странным образом напоминают возвращение домой. Кожа млеет от весеннего тепла, несравнимого с обычной пасмурной погодой Лондона и нескончаемыми апрельскими ливнями.
Здесь, куда ни глянь, виды как на открытке.
Вдали виднеются остроконечные туманные вершины Пелопоннеса, едва заметный ветерок на фоне бездонного кобальтового неба колышет сине-белые полосы греческих флагов. Ветер такой спокойный, что едва ли удосужится дунуть.
Мы проходим мимо группы таксистов, которые курят и играют в карты в ожидании заработка. Меня обдает крепким запахом табака, и я улавливаю их подначивающий тон, когда один из них делает выигрышный ход. Я сбросила кожу и словно вырвалась на свободу, мне весело – есть что-то волшебное в воздухе, тепле и запахе. Внутри меня все успокаивается, как будто нашлась долгожданная опора.
Вдоль извилистых горных дорог с обеих сторон выстроились кипарисы. Внизу открывается вид на глубокую долину. Тянутся идеальные ряды оливковых деревьев, их древние искривленные стволы за много лет обросли сучковатыми ветвями. У крутого спуска дороги нет защитного барьера, а Яннис, разговаривая по телефону, ведет машину одной рукой.
Мне не удается сдержать громкий вздох, но водитель, занятый разговором, не обращает внимания.
Я отправляю сообщение Таше.
Софи: Приземлилась, позвоню позже. Люблю тебя больше сыра! Целую.
Если я полечу под откос, последнее сообщение ее поддержит, когда она будет меня оплакивать.
Когда мы спускаемся с горы, я замечаю вдалеке мерцающую серебряную полосу. Море! К счастью, дорога становится шире, и я отпускаю подлокотник, разглядывая деревеньки, через которые проезжаем. Почти в каждой есть пекарня, иногда две, и несколько автозаправочных станций. На обочине припаркованы или брошены мопеды и старые тракторы. Возле кафе сидят мужчины и, разговаривая, бурно жестикулируют. То ли травят анекдоты, то ли спорят – не понять.