Когда это случилось, я держала ее за руку. Медсестра из онкологического отделения, дежурившая в углу комнаты, осторожно высвободила мамину руку, которая больше никогда не сожмет мою.
И не было ни яркого луча библейского света, ни отвратительного предсмертного хрипа – все замерло, почти незаметно. Она будто спала, красивая, безмятежная. Теперь, когда ритуальные хлопоты позади, мне нужно во всем разобраться. Поиски картины помогут мне ориентироваться в неизведанной следующей главе жизни – так и должно быть. Мне это нужно. Я в растерянности, застряла в бесцельной колее, но если у меня появится цель, она придаст мне сил, вытесняя безнадежность.
В кабинете Арабель мамины картины висят на стенах вместе с работами других клиентов. Краски словно пульсируют в рамках, разливая цвета по комнате. Глаза слезятся, не могу оторваться от маминой картины «Она уходит из дома», посвященной ее любимой песне и моему отъезду в университет после окончания школы. В фигуре матери, простирающей руки вдаль, запечатлено такое горе, что другой образ, в котором я узнаю себя, отступает на второй план. Ветер почти осязаем, он кружит листья в воздухе, его порывы развевают длинные волосы.
Горе стучится в сердце всякий раз, как я бросаю взгляд на мамины картины. Мне не верится, что она никогда больше не превратит чистый холст в яркое полотно, насыщенное чувствами. И все же картина на стене сильно отличается по настроению от той, что я держу в холодных влажных руках.
Опустив голову, я снова рассматриваю загадочную копию в поисках подсказки. Но кроме надписи на обороте, ничего нового не нахожу. Меня отчаянно тянет увидеть эту картину, подержать в руках, как будто она может открыть что-то доселе неизвестное или утешить.
Дверь внезапно распахивается, и Арабель, прервав мои размышления, молча меня обнимает. Светловолосая, с идеальной прической и, как всегда, безупречно одетая, она в темно-синем костюме с юбкой из букле и фирменных туфлях на невысоком изящном каблуке.
Наряды у Арабель всегда так хорошо продуманы, что рядом с ней чувствуешь себя прирожденной неряхой. Удивительно, что мне сегодня вообще удалось одеться, не иначе как чудом, но джинсы и шелковая блузка – лучшее, что пришло в голову. Я почти укротила волосы, хотя каштановые кудри наверняка торчат во все стороны.