Реконструкция - страница 12

Оставшиеся в кабинете директора минут двадцать сидели в относительной тишине. Время от времени кто-то вздрагивал от хохота, вспоминая текст объяснения Принцессы Датской и Английской по поводу незаконного митинга, организованного ею в Центральном административном округе города Москвы, который им уже успел зачитать Таранов.

Дверь отворилась, и на пороге снова возник милиционер, правда, другой – совсем юный.

– Простите. А Елизавета Романна… Романова-Юсупова… К ней можно?..

Вихров, который уже сидел в кресле за своим столом, перевел на него взгляд:

– А? А ее нет. Она ушла.

– Э-э… А что же мне делать? Тут письмо для нее.

– На рояль вон положите… Я ей передам.

– Спасибо, – сказал милиционер, положил какую-то бумагу на рояль и вышел.

Когда он закрыл дверь, Вихров встал из-за стола и взял в руки принесенный документ. Это было уведомление, которое, судя по всему, напечатали на компьютере прямо в отделении милиции, а затем пропустили через факс – будто бы милиция получила его откуда-то. Без даты, без подписи… Зато в заголовке другим шрифтом было написано «Романовой-Юсуповой», в чем по закону не было необходимости – имя адресата на «уведомлении» появилось не до начала митинга, а после составления протокола о его проведении.

Вихров оставил бумагу на рояле и вернулся за стол. В кабинете снова настала тишина.

– Дмитрий Сергеевич, можно вас? Вы не могли бы уделить мне несколько минут?

Преподаватель специального фортепиано и заместитель директора по внеклассной работе Московской специальной музыкальной школы имени Шуховых Митя Вихров обернулся. На него смотрела строгая женщина среднего роста с челкой и пучком на голове.

Он только что вышел с обсуждения зачета по специальности и был готов к тому, что родители будут задавать вопросы. Однако здесь был случай особый.

К нему обращалась Зоя Витальевна Богачева – инструктор Киевского райкома КПСС и мама девочки, учившейся в Шуховской школе на фортепиано, правда, не в Митином классе.

– Дмитрий Сергеевич, скажите, пожалуйста, как Маша играла?

Вихров вздохнул. В свои тридцать три года он уже достаточно и сам поиграл на рояле, и позанимался с детьми, для того чтобы четко представлять себе, чего можно ожидать в будущем от того или иного начинающего пианиста. Для дочки инструктора райкома перспектив успешной исполнительской карьеры явно не просматривалось.