– Только при условии, что ты точно в порядке. – Эндрю промолчал, зная, что ложь ему ничем не поможет, а потому Хён Сок продолжил, не меняя позы, в которой сам чувствовал себя лучше, чем если бы они были порознь. – Я рассказал тебе об Алеке не только потому, что мы коллеги и друзья. Эндрю, я знаю, что ты такие ситуации чувствуешь лучше меня. Ты знаешь, что о них думают люди. Не проходит и одной рабочей смены, чтобы я не слышал твоего мнения о положении в обществе. И я хочу, чтобы ты помог мне.
– Помог с чем?
– Ты ведь и сам сказал – назревает война. Её признаки на лицо. – Хён Сок тяжело вздохнул и сильней стиснул Эндрю у груди. – Пока не стало слишком поздно, мы должны предотвратить их следующий шаг. Будь то фолки или люди, не имеет значения, пока на кону безопасность планеты, где живёт моя сестра.
Эндрю написал отчёт, а Хён Сок отослал его начальству Департамента управления и организации деятельности уполномоченных по делам межрасовых и межвидовых взаимодействий. Оттуда призыв выяснить детали причин отсутствия положенного внимания патрульных к своим должностным обязанностям во время всеобщего Дня памяти погибших на Ньюэре попал прямиком в Центральный аппарат управления третьим Округом. Офицеру Арно несколько дней пришлось ломать голову чтобы выбрать форму, в которой он изложит все претензии Хён Сока, что по итогу коснулись не одного лишь Алека. Каждый, кто в своё время сошёл с дежурства раньше положенного, не явился вовремя и задержался в тот момент, когда на счету стояли десятки жизней несчастных прохожих и жителей обвалившихся зданий, был либо уволен без права возвращения в органы внутренних дел, либо обложен штрафами. Кэсси предлагала Хён Соку упросить руководство оставить запрос анонимным из соображений безопасности, ведь заголовки и без того продолжали пестреть его именем, но подполковнику Квону только это и было нужно. Кадры очевидцев, на которых он спас жизнь встреченного им в самом сердце бедствия мальчика, играли его репутации на руку. Если коллеги и могли назвать Хён Сока несносным и требовательным, то народ с радостью принимал его образ Героя.
Тому рою, что подполковник Квон разворошил собственными руками, был необходим почти полный месяц, чтобы вновь осесть и прийти в норму. Пока напряжение тянулось в воздухе тончайшими струнами, люди грезили повышениями, а база данных патруля третьего Округа заметно пустела, Хён Сок не раз огорчал Алека своим появлением. Он неотрывно смотрел на спину чужака, что в его владениях наводил свои порядки, читая инструктаж новобранцам и в ответ получая полные восторга и уважения вздохи. Хён Сок всегда с вниманием заглядывал в глаза каждому, кого встречал в коридорах или ловил в кафетерии. Алеку ничего не оставалось, кроме как молча надеяться, что тот скорей оставит его душу в покое и вернётся в столицу.