– Принимается! Официальным языком объявляю русский. Но в обращении пусть ходит евро, нечего тут рублю спотыкаться. Кем заселим курортный рай?
– Я так понимаю, грешниками, заслужили.
– Тут нужен уникальный социум, закваска… Вот что, писатель! Я для начала героев книжных материализую, а также из кино. В них квинтэссенция мечтаний, силы духа, постижений. Воображаемая жизнь влечёт чужим свершением, сбывшейся мечтой.
– Моих персонажей на целый остров не хватит, – глубокомысленно заметил писатель. – Товар-то штучный.
– Твои книжки не единственные в этом мире, – хмыкнул Люцифер, цепляясь взглядом за виражи чаек. – А ещё я вызову лучших из умерших всех времён и народов. Они же не бесследно уходят, как полагают атеисты. Римейк талантов! А ты, сочинитель, в дополнение к уже изданным персонажам выдумаешь мне новых, с параметрами под конкретные нужды и обстоятельства.
– Мне выдумывать живых людей?!
– Ну, не мёртвых же. На то и писатель, чтобы персонажи выдавать с набором идей и приключений. Книжные, реанимированные, плюс выдуманные тобой послужат образцовым социумом для подселяемых – тех, кто решит жизнь круто изменить. Тут хороши одинокие пенсионеры, которых никто не хватится. Впрочем, подходящую личность можно раздвоить и оригинал оставить дома – родственникам, знакомым, работодателям, чтобы текущую реальность не баламутить. А копию на остров. Какой-нибудь москвич, к примеру, потом с близнецом-островитянином может познакомиться.
– Москвич и островитянин, как мило! А с ума не сойдут при встрече? Зачем нам сумасшедшие среди ненормальных?
– Ну, подготовить к встрече близнецов не так уж сложно, главное, предупредить. И будет очень любопытно сопоставить изменённую личность с базовой. Апгрейд души – тонкая штука. Придётся повозиться с настройками, минимизируя злые издержки доброго дела. Жизнь планами забавна и их обломками полна. Но без полётов вдохновенья нет настоящего движенья. Уверен, что островные копии станут оригиналами и подтянут прототипы до своего уровня. А твоя задача очеловечить дьявольский эксперимент.
Люцифер впился глазами в собеседника. Смутился московский писатель, но взгляд пронзительный выдержал – не первый день знакомы – и спросил со вздохом:
– И сколько же их будет, экспериментальных близнецов судьбы? Фейтбилдинг1 с раздвоением… однако.