Приоткрылась дверь, впустив в палату поток света. Сквозь приспущенные веки я увидел, что это снова сестра со шприцем в руке.
Она приближалась к кровати, крупная такая бабища, темные волосы и мощные руки.
Когда она подошла, я сел.
– Добрый вечер! – сказал я.
– Ох! Добрый вечер, – ответила она.
– Когда меня выписывают? – спросил я.
– Об этом надо узнать у доктора.
– Ну так узнайте.
– Пожалуйста, закатайте рукав.
– Да нет, спасибо.
– Я должна сделать вам укол.
– Нет, не должны. Уколы мне не нужны.
– Боюсь, это доктору решать.
– Вот пусть он придет и сам скажет. А пока я категорически против.
– Но у меня четкие инструкции…
– Вот и Эйхман[4] тоже так говорил, а что вышло? – Я неспешно покачал головой.
– Хорошо, – вздохнула медсестра. – Мне придется доложить…
– Пожалуйста, докладывайте, – сказал я. – Заодно сообщите доктору, что я утром намерен выписаться.
– Нет, это невозможно! Вы ведь даже ходить еще не в состоянии! И у вас серьезные повреждения внутренних органов…
– Ладно, посмотрим, – кивнул я. – Спокойной ночи.
Она вылетела в коридор, ничего не ответив.
А я снова лег и стал думать. Похоже, я в какой-то частной клинике – значит, кто-то оплачивает всю эту музыку. Но кто? Никаких родственников я вспомнить не мог. Друзей тоже. Кто остается? Враги?
Я еще немного подумал.
Ничего не придумывалось.
Ни малейшей идеи насчет предполагаемого благодетеля.
Вдруг я вспомнил: моя машина летит под откос на горной дороге, падает в озеро… Это – все.
Я был…
От напряжения я снова весь покрылся испариной.
Я не знал, кто я.
Чтобы отвлечься, я сел и быстренько снял бинты. Под повязками все было в порядке, значит, правильно я от них избавился. Потом разбил гипс на правой ноге металлическим прутом, вынутым из спинки кровати. Мною овладело странное чувство: казалось, нужно как можно скорее отсюда смыться, нужно успеть сделать нечто важное.
Я проверил правую ногу. Нормально.
Разбил гипс и на левой ноге, встал, подошел к шкафу.
Никакой одежды.
В коридоре послышались шаги. Я снова лег, прикрыв простыней снятые бинты и куски гипса.
Дверь опять приоткрылась.
В палате вспыхнул яркий свет; на пороге высился здоровенный детина в белом халате, рука его касалась выключателя.
– Что вы тут удумали? Сестра на вас жалуется, – сказал он.
Притворяться спящим больше не имело смысла.
– Неужели? – спросил я. – И что же она говорит?