– Не знаю, не решил ещё, – ответил я. – Там душно, пыльно, жарко и воняет. Но там я нашёл хороших друзей.
Я вежливо отвожу взгляд в сторону, как того требуют правила приличия, но глаза, прямо-таки сами собой, тут же поехали обратно. Ну, надо сказать, и посмотреть есть на что. Наш Вожак необычен весь, с головы до пят! И первое, что бросается в глаза, это снежно-белые волосы! У всех прочих рысей они русые, пепельно-серые или разной степени рыжести. Волосы у Вожака белые, а одет он во все чёрное. Вот, сколько я помню, всегда он только в чёрном ходил. Лёгкая рубашка, небрежно заправлена в свободные, летние штаны, на ногах плетёные сандалии. Заметив мой взгляд, Ульташ подмигнул, а потом совершенно серьёзно произнёс.
– Мне нужна твоя помощь, Юргеш.
– Помощь? – в полном обалдении переспросил я.
– Именно так! – подтвердил Вожак. – И я, если честно, даже не уверен, что вправе просить тебя. Но… я не знаю, кто бы ещё смог в этом помочь. Из всего Рода только ты пережил потерю отца в юном возрасте и смог справиться с горем.
– Я пережил только благодаря маме, – глухо проворчал я. – И дяде.
Вспоминать о смерти отца до сих пор было тяжело и мучительно больно. Наверное, эта боль так и останется со мной навсегда. Хотя, после того, как четыре года назад я завис между жизнью и смертью, после того, как там, на грани, я видел папу и даже говорил с ним, мне стало немножечко легче мириться с тем, что его больше нет в живых. Я знал, что он рядом.
– Да, – кивнул Вожак. – У тебя ещё осталась мать и Улар. А у неё вообще никого.
– У кого? – спросил я, насторожившись. – Кто-то ещё умер?
– Да, но ты их не знаешь, – ответил Вожак и пояснил. – По тайге, Юргеш, разбросано много поселков, таких, как наш. Лесной, Сосновый, Кердач, Ольшаник… это ближайшие. Та семья рысей, о которой я говорю, жила дальше. Если отсюда идти на восток, в сторону Кедрача, а потом взять чуть севернее, то выйдешь к посёлку, который зовётся Озёрный. Он как раз между трёх озёр. Там и случилось несчастье. Сразу двое рысей, муж и жена, погибли. У них осталась дочь. И нет никого, кто мог бы ей помочь.
– Совсем никого? – удивился я. – Разве так бывает?
– К сожалению, иногда бывает и так, – отвечает Вожак. – У матери нет ни братьев, ни сестёр. А единственный брат отца шесть лет назад пропал без вести. Остальные слишком далёкие родственники и девочка никого к себе не подпускает. Ещё немного и она просто умрёт от голода, – Ульташ прямо посмотрел на меня. – Я знаю, что у тебя сложный период взросления и наступает время одиночества. Знаю, что воспоминания о смерти отца тебе до сих пор причиняют боль, Юргеш. И если ты согласишься, если попытаешься ей помочь, тебе придётся пережить весь этот кошмар заново. Но, кроме тебя, больше некому. Только ты сможешь её понять, достучаться до её сознания. Надеюсь, что сможешь. Потому что я не знаю… просто не представляю, как к ней подойти, как говорить, что, в конце концов сделать, чтобы вытащить её из тоски и привязать к жизни. Я не имею права тебе приказывать. Ни как Вожак, ни как дед. Но я прошу. Хотя бы попытайся.