Ещё с большей яростью тремя ударами сломал бедро другому говноглоту, он осел на землю, покраснел и взвыл. К этому времени «крупный зверь» сдох. Борис громко дышал, наклонил голову, посмотрел на руки в крови. Костяшки опухли, кожа содрана. Вместе с болью он почувствовал неприятное жжение.
***
Из камеры видеонаблюдения: аптека. Как неприятность, Борис вошёл в чистое белое помещение, оставляя кровавый след на полу. Он спокойно подошёл к столику, нанёс дезинфицирующий раствор на руки. Напуганная молодая девушка в синей униформе за окном сделала шаг назад, когда он приблизился к ней.
– Бинты, – он швырнул испачканные кровью деньги.
– Может вам…
– Нет. Только бинты.
Замешкав, девушка отошла к нужной полке, взяла пачку бинтов, вернулась, осторожно положила бинты к дикому незнакомцу, забрав его деньги. Далее она наклонилась, что бы отдать сдачу, но Борис ушёл так же внезапно, как и появился.
Белая фигура Бориса шлялась по тёмно-синему городу с яркими инопланетными зелёными огнями. Вдали от поля битвы, где лежали холодные искалеченные тела.
Мимо готической башни, машина может украсть твоё мясо, но она не сможет отнять душу. Люди здесь – удобрение. Как дерьмо, всё это лишь часть круговорота, ритма жизни и смерти. Он долго двигался на север, – его окружение постепенно выцвело до сплошного белого цвета с объёмными зернистыми тенями. Пространство вращалось вокруг него на сто восемьдесят градусов. Сирены, выстрелы, звуки завода разложения становились всё тише, пока не осталась прекрасная тишина.
«Этой ночью я всё закончу».
***
Школа. Борис снова вернулся сюда не через какой-то портал, или временную петлю. Это было нечто столь огромное, что в попытках это понять, он чуть было не обезумел. Как будто плавание через бесконечные дни грусти, злости, страха, скорби. Окружённый островами, сделанными из плоти.
Норка с шумом появился в школе: в первый день сломал пальцы старшекласснику на футбольном поле на глазах напуганных хулиганов, когда в здании шли уроки. Но на этом он не остановился. Его тихая слава распахнула крылья шёпотом учеников, кто стал свидетелем его драк, которые теперь исчислялись пальцами двух рук.
Норка завязал шнурки на кроссовках, встал с ступенек, расправил плечи. Внезапно его рубашка пропиталась потом, сквозь неё проступали следы ожогов. Он поднял пиджак, встряхнул, надел. Школьный коридор, тёмный и убогий, как всегда. Норка прошёл в дальний угол, оглядываясь по сторонам. Он зашёл в туалет, набрал холодной воды в ладони, выплеснул всё на мрачное лицо, а затем стукнулся лбом о зеркало с закрытыми глазами.