– Тебе хрена ли надо? – я нарушил молчание, вернее, хотел бы, потому что рот закрывала кислородная маска.
На выходе получился болезненный сип.
Витька тотчас отдернул руку. Я краем уха услышал, как где-то стравило воздух или кислород. Бес их разберет. Я еще слишком туго соображал, чтобы понять, что происходит на самом деле. И не гюк ли это вообще? Витька приперся проведать! Глюк, конечно!
– Не знал, что ты в сознании, Мишань, но тем лучше. Ты меня слышишь?
Кивнуть у меня не получилось, но я моргнул, показывая Виктору, что внимательно слушаю.
– Ты меня прости, брат, виноват перед тобой, что так получилось, – ухмыльнулся он гаденько.
Но я на ту сторону не собирался, не дождется. Жалел я только об одном, что не могу высказать всего, что думаю и послать этого двуличного мерзавца. И не могу ему как следует вмазать коронный боковой. Чтобы сразу сестричка соседнюю койку поставила, но уже для Витька.
– Я ведь не со зла, Мишань, не мы такие, жизнь такая, – продолжал кривится собеседник.
Пока Витька говорил, я почувствовал, что воздуха мне катастрофически не хватает – и с каждым его словом всё больше. Похоже, что мой старый враг что-то повредил своей лапой, и прибор искусственной вентиляции засбоил.
– Ты же мне всегда как родной был, как брат… наверное, думаешь, что я мерзавец, – он хмыкнул.
Я понял, что он издевается, пользуясь моей неподвижностью.
– Нет, Мишань, я не мерзавец, это ты – напыщенный старый идиот, живущий прошлым, – тихо и холодно проговорил он, глядя в мои глаза.
Витька нагнулся, его лицо нависло над моим, он схватил меня за грудки. Больничная пижама затрещала.
– Ты мне, сука, сына угробил со своим боксом!
Я смотрел на него не моргая. Вот это поворот, как он все извратил, сука! Да я его сына спас, и он в отличие от папаши, мужиком рос! Растет…
– Ты вымирающий динозавр, таким как ты – уже не место в этом мире, Миша…
Витя вновь потянулся к трубке прибора. Я быстро смекнул, что происходит. Бывший друг решил мне «помочь» отправиться на тот свет. А вот выкуси! Собрав в кулак все крупинки собственных сил, я замахнулся и с хрипом ударил Витька. Не кулаком, а подвернувшейся под руку железным лотком каким-то.
Удар получился не слишком сильным, но точным – прямо в висок. Витька вздрогнул и рухнул на меня. Своим телом окончательно обрывая трубку спасительного прибора. Подача кислорода сразу прекратилась. В груди будто вспыхнул пожар, боль в висках усилилась. Я понял, что не могу вдохнуть, а перед глазами замелькали блики. Стал задыхаться. В голове мелькнула мысль, что отек легких не дает мне нормально дышать. Нахватался яду на пожаре, с моей-то астмой.