Намерение Кинлоха разобраться в деле было самым серьезным. Вывести эту публику на чистую воду было теперь его долгом. Против женщины он ничего не имел. Наоборот, она скорее нравилась ему. Рука, промывавшая ему рану, была нежна и ласкова. А он привык разбираться в людях по прикосновению. Однако, виновна ли она или невиновна в илингской трагедии, он все равно обязан узнать правду ради собственного спасения, а может быть, и в ее интересах…
Часами перебирал он в мыслях то, что уже знал или о чем с уверенностью догадывался. Почему она не оставила его в Илинге вместе с убитым? Зачем увезла? Разве не было бы лучше для нее, если бы полиция нашла его рядом с жертвой? Как он мог бы объяснить полиции свое присутствие на месте преступления? Кто поверил бы ему?.. С точки зрения полиции, дело было бы ясным: с одной стороны, убит хозяин богатой виллы, а с другой, тут же схвачен бродяга с дурной репутацией. Кто поверит, что хозяин сам привел его ночью на виллу? Да его и слушать не станут! Собственно говоря, улики против него были серьезнее, чем мог думать настоящий убийца. Орудием преступления для слепого, разумеется, должен быть нож, а не револьвер. Убийца мог бы даже сунуть ему нож в руку для большей очевидности. Тогда виселицы не миновать… Кинлох внутренне содрогнулся.
Все-таки, было понятно, почему его увезли. Ведь, его самого чуть не убили: доказательством служит рана на голове. Если бы его нашли на месте преступления, то первым вопросом полиции было бы, «кто нанес рану?» Разумеется, не мертвый! А если рана была нанесена до убийства, то так же очевидно, что Кинлох не мог ответить ударом. Значит, на месте преступления находился кто-то третий. Это обстоятельство могло внушить доверие к его рассказу.
Его рассказу? Кинлох с сомнением качал головой. Конечно, если бы его нашли в комнате, он рассказал бы все честно и откровенно. Но стоит ли являться с этим рассказом теперь? Стоит ли давать показания? Ища ответа на этот вопрос, Кинлох понял, почему его увезли из Илинга…
Несомненно, не в интересах убийцы было, чтобы полиция нашла в комнате бесчувственное тело человека, который, придя в себя, мог бы (так рассуждал убийца) сообщить подробные приметы собеседников убитого. Но убийца так же понимал, что теперь, когда его рана почти зажила, Кинлох явиться сам в полицию уже не мог. Кто поверит ему, что он был ранен во время убийства и потерял сознание? Особенно, если он вынужден будет признаться, что не знает даже названия деревни, куда его увезли!..