После свадьбы я на короткое время вернулась в Красногорск, чтобы уволиться с завода и отправить контейнер с вещами. К тому времени купила из свадебных денег холодильник и стиральную машину. Купила, высмотрев в недрах хозяйственного магазина, любимый сервировочный столик… Символ любви, семьи, нашей трудной дороги к счастью. Они до сих пор стоят на нашей даче. Все это я с большим трудом отправила контейнером. Помогал мне сотрудник нашего отдела Лев Сергеевич. На отправку ушел весь день.
В конце августа я приехала в город Баку. Родители провожали меня в Грозном. Мама все не верила, что я «всерьез и надолго» вышла замуж. Готова была поверить в мое быстрое «возвращение из брака». Уж больно ветреным казался ей мой избранник, не очень серьезным человеком. Говорила:
– Вижу, что он рисуется перед тобой, показывая себя, как селезень, а искренних, глубоких чувств, не испытывает.
Я, как всегда, говорила матери, что Саша «не такой», что они ошибаются. Заверила их, что постараюсь построить семью. Буду делать для этого все возможное, а что из этого получится, никто не знает. И поехала, заверив родителей, что, если мне будет невыносимо или новоиспеченный муж будет ко мне плохо относиться, я вернусь к ним.
Родители отправили меня не с очень легким сердцем, зная наперед, на какие трудности и тяготы я себя обрекаю. Как оказалось, они во многом оказались правы…
Саша немного опоздал к поезду, но появился с цветами. Поехали в снятую им для нас комнату в частном доме. Это была большая комната. Плата за нее составляла семьдесят рублей. Удобства во дворе. Горячей воды вообще не было. Грели в кастрюле на плите.
Внутренний двор представлял собой объединение многих частных квартир. В этой комнате мы прожили ровно месяц. Потом переехали в общежитие, в девятиметровую комнату. Она была очень маленькая, но за нее не надо было платить. Деньги пригодились нам в хозяйстве. Это была наша комната!
Общежитие поразило коридорной системой, по которому с криками носились непосредственные дети. В комнатах, подобной нашей, проживали мичманы и их семьи. Шум был жуткий, особенно когда все собирались после работы, и начинали готовить ужин. Ни с кем я близко не сошлась, как в прочем и не с кем за все годы нашей военной жизни. Или я стала старше, или люди попадались те, с которыми не особенно хотелось откровенничать и дружить. Не знаю…