– Не понимаю, господа, чего вы от меня желаете?
Он уже натягивал оставшиеся шмотки.
Сантехники просто кипели от ярости.
– Вы, сударь любезный, предупреждены были неоднократно, что приближаться к трубам я вам не советую. Тем более, пилить их.
Гриша сделал удивленный вид. Получилось плохо.
– Что пилить?? В своём ли вы уме?
– А не вы ли, любезный, в минувшем году в доме номер одиннадцать подобное сотворили?
Гриша понял, что не прокатит.
– Бес попутал, – ответил он, – помыться хотелось, просто страсть как. Вонять не пристало мне, как человеку благоразумному, вот и изыскиваю средства.
– И почему это ваши средства нашей работы касаются? – упрямо давил на него Фёдор.
– Говорю ж, бес попутал. Синь откровенная продается в двадцатой квартире самогонщицы Валентины Никитичны, вот после неё мне и стало туго. Руки сами собой за ножовкой и потянулися.
– Нескладно вы, как то, оправдываетесь. Чувствую я долгом своим отвести вас к соответствующим службам, дабы правосудие было восстановлено!
– Эко мне тяжко, господа, – оборвал сантехника Гриша, – пойду я. Сыро тут, и пахнет скверно. На том вам доброго здравия! – он, подхватив свои пожитки, дёрнулся в сторону, но сантехник Толя, красный от ярости, встал у него на пути. Медленно потянул, а потом сдёрнул грязную, вымазанную в говне, перчатку. Ею Толя отхлестал по отвратительной харе бомжа, затем бросив ему под ноги.
– Защищайтесь, сударь! – произнёс Толя.
Гриша понял, что расплата рядом. Но сил после стекломоя у него уже не было. Однако дуэль началась. Бомж подхватил палку, первое, что увидел на газоне. А Толя взял в руки разводной ключ (странным образом нашедшийся в его сумке). Бабка с первого этажа переползла насквозь свою огромную четырёхкомнатную квартиру, доставшуюся от мужа, высунула сморщенное лицо в окошко. В её глазах были гнев и любопытство.
Соперники сходились и расходились. На косых ногах они лавировали около входа в подвал, цепляясь за кусты, спотыкались. Ни одному, ни другому ещё не удалось попасть в оппонента.
Вдруг бомж Григорий наступил на кочку, подвернув ногу. Было больно, он чуть не упал, чем воспользовался Толя, ударив ключом по руке с палкой. Палка выпала, рука опухла. Гриша скорчился от боли, с его уст сорвалось:
– Бл…..
Но он вовремя посмотрел вверх, в сторону дороги. Там, над перекрёстком, алея посреди буйной дисгармонии светофоров и знаков, огромным монолитным полотнищем высился транспарант: