Он забрал меня прямо со сцены, после того как состоялось вручение короны и повез в ресторан, где одарил меня цветами. Тогда он был на удивление нежен и галантен, старше и опытнее всех тех молодых пацанов, что вечно вились вокруг меня.
Через несколько дней он предложил мне уехать с ним. Я тогда была на третьем курсе института, на что он заверил меня в том, что, если я буду с ним, то образование мне не пригодится.
Я побоялась и отказала, а он не стал упрашивать, взял и уехал, оставив меня рыдать и содрогаться в подушку на кровати в номере пятизвездочной гостиницы, в которой мы с ним проводили вместе всю неделю.
На меня накатила пустота и страшное одиночество, я проклинала себя за это решение и умоляла Бога, чтобы тот вернул его обратно…
И мои молитвы были услышаны. Микела вернулся через двое суток и приказал собирать чемодан – мы уезжаем в его огромный город – мегаполис.
Моей маме он жутко не понравился. Во-первых, он был на пятнадцать лет старше. Во-вторых, она увидела в нем опасного человека, и твердила мне об этом неустанно, пока я паковала вещи. Но разве причитания и нравоучения матери способны остановить молодую влюблённую по уши девчонку?
Я поняла и признала, что мама была права, примерно через два года, когда у нас родился сын, только бежать от него уже было поздно.
Микела действительно оказался влиятельным и опасным криминальным авторитетом. Его группировка занималась рейдерством металлургических заводов, легализацией материальных ценностей, добытых преступным путем, а также организовывала коммерческие структуры, через которые проходила перекачка денежных средств за границу.
Естественно, денежные операции осуществлялись с помощью лиц, занимавших высокие посты в органах государственной власти, за что те получали крупные суммы денег в виде вознаграждения. За границей деньги вкладывались в недвижимость.
За его головой уже давно охотились спецслужбы, но ему все время удавалось выходить сухим из воды, конечно, не без помощи своих связей и крупных откатов. Точных деталей я не знала, все лишь только в общих чертах.
Вскоре моя красота ему надоела, и я перестала его интересовать, превратившись для него в привычный объект в доме, что-то вроде мебели. Жениться было не по понятиям воровского мира. Чувства его остыли быстрее, чем мои (да и были ли они у него?), и когда пелена стала спадать с моих глаз, я увидела в нем жестокого и злого человека.