Конечно, такие изменения происходили
не со всеми зараженными, нередко дети просто умирали, измученные
«заразой», но оставаясь самими собой. Да только исключений из
утвержденного раз и навсегда правила уже не было. Именно эту тайну
затворники старались сохранить всеми силами – болезнь, которая
медленно, но верно пожирала людей год за годом. Именно по этой
причине и контакты с миром сведены к минимуму – Храмовой, обладая
маниакальной подозрительностью, опасался, что если о них станет
известно, как о носителях болезни, то их уничтожат другие, хотя бы
из инстинкта самосохранения. И неважно, кто будет их палачом –
бродяги или люди из метро.
Глядя на этого обреченного пацана,
Грешник впервые в жизни почувствовал, что убийствами сыт по горло.
Бог не дал Полякову сына, и мальчишка Храмового всегда был ему
симпатичен – немало рассказов о прежней жизни Андрюшка услышал от
обычно неразговорчивого начальника охраны убежища. Чувствуя
расположение, и пацаненок тянулся к Полякову не меньше, чем к
отцу…
Так вот почему он ни разу не видел
пацана за последнюю неделю, заходя к шефу, запоздало осенило
Полякова. Как же несправедливо… Несправедливо, что этим ребенком,
как и другими, придется заняться именно ему, Грешнику. Недаром же
отсутствует его мать. Робинзон, готовясь к визиту палача,
предусмотрительно услал сестру с глаз долой. Женщина, наверное,
сидит у подруг. А те, небось, сочувствуя лишь для виду, втайне
злорадствуют, что и семью Самого тоже не миновала страшная участь.
Нет, скорее всего Анастасия, или Настя-Язва, как ее называли за
глаза гораздо чаще из-за желчной натуры, способной любому испортить
настроение парой неприятных и весьма умело подобранных слов, сейчас
торчит в оружейке. Она ведь помешана на огнестреле. Хозяйственных
хлопот у нее нет и никогда не было, даже в квартире убирают и
наводят порядок приходящие бабы. Так что Язва наверняка прямо в
данную минуту с маниакальным усердием разбирает и чистит автомат, и
лучше ей дорогу сейчас не переходить, чтобы не схлопотать очередь в
живот. Эти Храмовые – та еще семейка.
– «Зараза»? – угрюмо уточнил
Грешник, не глядя на Робинзона. – Точно «зараза»?
– Да, – резким, сухим голосом
ответил отец мальчишки. – И вот что ты сделаешь…
– Сделаю аккуратно, ты меня знаешь.
– Поляков выудил из кармана куртки проверенную временем удавку из
черного синтетического шнура.