Мальчик едва успел обрадоваться, как вдруг поймал взгляд сестры. Бешенство и обида исчезли из глаз, превратившись в холод, подобного которому он ещё не видел. В один прыжок Сандра оказалась рядом и резко дёрнула к земле. Это оказалось столь неожиданно, что Акил упал на одно колено, тут же снова испытав все сомнения и даже испугавшись девочки, которая решительным жестом прижала палец к губам.
Исключительно из-за непонимания и нежелания сильнее обидеть сестру, глаза которой ещё не высохли от слёз, он прильнул к траве и замолчал. И в этот момент Акил услышал раздававшиеся в деревне вопли.
Сандра снова потянула вниз, когда брат попытался встать и посмотреть. Девочка изо всех сил стиснула зубы, явно терпя боль от попыток думать, но всё же смогла вспомнить подходящие жесты. Она весьма неудачно попыталась сделать жалобное лицо и, продолжая прижимать палец к губам, указала ладонью на землю, но не встретила понимания и с заметной неохотой подала пример, начав ползти.
Всех сил Акилу стоило последовать её примеру и не вскочить, побежав к дому, который был так близко. Движение за движением он продирался сквозь густые колосья травы, подтягиваясь локтями и ногами вперёд столь медленно, что Сандра не сдержала недовольство во взгляде. Сестра же двигалась точно змея, проделав тот же путь, по меньшей мере, втрое быстрее, однако не стала выглядывать с холма.
Мальчик смог убедить себя, что дело в страхе, а не безразличии, и слегка поднял голову, которую Сандра тут же за ухо опустила. Она с раздражением прижала его к земле и раздвинула траву перед глазами. Даже в агонии ужаса Акил испытал искреннюю благодарность за такую заботу и не задумался откуда взялись подобные инстинкты у 9-летней девочки.
Взгляду предстало жуткое зрелище. Вся деревня и гости свадьбы сбились в кучу, окружённые несколькими людьми с оружием. И это были незнакомцы, даже одеждой отличавшиеся от мужчин, которым раз в год, почему-то, отдавали некоторую часть урожая. Избитый до полусмерти староста валялся под столом, запачкав белоснежную скатерть собственной кровью и лишившись широкого серебряного браслета, вызывавшего у всех соседей белую зависть. Собранные со всех дворов животные, которым полагалось стоять в загонах, пугливо и неуклюже толпились, будучи привязанными к забору, возле которого лежали вытащенные из амбаров мешки с запасами зерна на зиму.