Прутья решетки жгли спину. Рик оглянулся через плечо, провел пальцем по нагретому солнцем железу и страдальчески пошевелил лопатками. На подушечке пальца остался тонкий слой дорожной пыли напополам с песком. Рик прищурился, всмотрелся внимательнее. Среди грязно-желтых крапинок при должном усердии можно было мельком увидеть, как сверкает белизна. Словно кто-то распылил серебряный кулон и щедрым жестом швырнул горсть драгоценного порошка поперек дороги. Ну или лунный свет впитался в придорожную грязь и теперь несмело пробивался сквозь слой дерьма на пальце юноши. Или лучше сказать – заключенного? Или смертника? Рикард вздохнул, он никогда не был силен в метафорах.
Он возвел глаза к небу, моргнул, отвел взгляд. Солнце шло к закату, но палило все еще нещадно. Железо, из которого была сплетена клетка, уже давно оставило бы узорчатый ожог на спине, если б не постоянные камни и рытвины на дороге, не дающие замереть в одном положении и получить столь привлекательную отметину. Благодарности к ним Рик не испытывал, лишь чертыхался, когда в очередной раз подлетал вместе с повозкой на кочке, зарабатывая новый синяк.
Он подогнул левую ногу, выпрямил правую и опять провел пальцем по железу. Весь день одно и то же. Вздох, рука скользит по решетке, беглый взгляд на небо, попытка размять затекшее тело – а потом все заново. И так уже много дней. Слишком много.
Рик улыбнулся своим мыслям – он слишком строг. Мир, словно сочувствуя юноше, постоянно менялся, всеми силами пытаясь разнообразить этот закольцованный быт. Солнце убегало за горизонт, и луна занимала свое место в небе, леса сменялись лугами, а холмы – равнинами. А сегодня, вот уж сюрприз, свою лепту решила внести дорожная грязь. Уж в чем, а в грязи Рик теперь разбирался. Обучение оказалось вынужденным и поздним, но последний месяц он был покрыт ею, точно вторым слоем одежды.
Иногда это была зеленоватая маслянистая грязь. Значит, повозка проезжала вдоль болот, а от духоты и влажности воздуха тело покрывалось мерзкой пленкой пота. Порой грязь бывала серой, грубой, неприветливой. Значит, колеса стучали по горной породе, а ночью будут стучать зубы от холода. А иногда… Впрочем, Рик мог еще многое рассказать о грязи, которую он повидал за последние недели. Или годы. Правда, одно юноша мог утверждать с уверенностью – еще ни разу за все это грустное путешествие на подушечке пальца не искрилось серебро. Город близко.