– С кем это ты тут разговариваешь? – на кухню, прервав мои размышления, в цветастой ночнушке, сонно зевая и шаркая домашними тапочками со стоптанными задниками, вошла Катя.
– С добрым утром, Катюха! Это я сначала с твоим любимым Сорокиным разговаривал: он, пока ты спала, заходил, а потом – с воробьём, и над новым рассказом размышлял – про любовь, между прочим, хочу написать. Как раз по этому поводу Сорокин и зашёл с утра пораньше и заинтересовал меня этой темой. Вот я и решил не выдумывать рассказ целиком, а за основу взять нашу с тобой любовь – худо-бедно, а уж больше двух лет вместе прожили. Так, считаю, он более реально и современно будет выглядеть.
– Вот именно что «худо-бедно». Да ты про любовь-то писать не умеешь, – зевнула она, – и наверняка всех своих бывших кошёлок начнёшь вспоминать, а меня в эту очередь за ними сунешь, да ещё и дурой выставишь. Нет уж, лучше ничего про меня не пиши, а иначе я от тебя к Сорокину уйду. Он меня уже давно домогается.
– Ты что, ещё не проснулась? При чём здесь Сорокин? У него же гражданская жена имеется, если ты не забыла, Феодорой Львовной именуется, – приняв её радикальное высказывание за шутку, смеюсь я. – Она так в него вцепилась, что ни за что от себя не отпустит, и тогда ты с носом останешься.
– Пусть с носом, но таким образом я свой протест выражу против нашего совместного проживания и тем более – твоего идиотского рассказа.
– А если ты у меня писаной красавицей в этом, как ты говоришь, идиотском рассказе получишься и я тебя от неземной любви всё время на руках буду носить, даже в туалет, если захочешь…
– Вот я так и знала, что ты обязательно чего-нибудь отчебучишь, и я всё равно, даже будучи писаной красавицей, дурой буду выглядеть.
– Ну хорошо, в туалет не буду тебя носить, а куда можно? Ты вот что, Катюха, подумай и напиши мне на бумажке, куда тебя можно носить, и я в рассказе на этот список буду ориентироваться.
Катя сначала посмотрела на меня как на умалишённого, но всё же задумалась на какое-то время, а потом неуверенно произнесла:
– Может быть, я и соглашусь побыть в твоём рассказе, но чтобы у нас с тобой любовь в нём была, как у Ромео и Джульетты.
– Ничего себе заявочка! А ты, случайно, не забыла, что они оба с собой покончили, и нам в конце рассказа тоже, по твоей милости, придётся на тот свет отправиться раньше времени? А я ещё в своём рассказе пожить хочу.