Меня тащила мелкая темноволосая девчонка, выуживая из бассейна. Она грубо скинула меня на поверхность, полностью погрузившись в воду, вернулась к лестнице, спрыгнула с нее и бегом, приблизилась ко мне, усаживаясь верхом.
Она прыгала без остановки, давила на грудь, что есть мочи, ломая ребра, а потом коснулась своими губами моих. И мир окончательно перевернулся.
Застыл.
Все заиграло невероятными красками, а сознание постепенно возвращалось.
Я сел, толкая с себя Ию, а моей спасительницей оказалась именно она, и сразу же повернулся на бок, чтобы освободить легкие от воды. Я долго кашлял, изливаясь потоками, но меньше всего сейчас меня занимало мое здоровье.
– Ты в порядке? – не обиделась целительница, положив свою ладонь мне на плечо. – Можешь говорить? Я тебе ничего не сломала?
Она так искренне переживала, что мне стало совестно.
Проклятье! Сколько раз за этот долбанный день я чертыхнулся?
Дракон оказался прав. Она моя истинная, и в этом больше нет смысла сомневаться.
Она. Девочка, над которой я довольно жестоко измывался во время обучения в академии. Великий дух!
Ощущение, что я испытал, изменения в себе – это невозможно перепутать с чем-то другим. Зверь внутри опять рычал, требуя присвоить добычу, спрятать ее ото всех, но вместе с тем, он хотел продолжения погони, чтобы наказать обидчика истинной. Инстинкты накалились, меня бросило в жар. Если ипостась я еще как-то подавлял, сохраняя холодный разум, то вместе с эйфорией пришло осознание того, что Иария только что натворила, что, вообще-то, это мне надо ее спасать, а не ей меня, что она подставилась под удар, выбежала, хотя я недвусмысленно приказал скрыться.
– Дура! – выпалил я. – А если он еще здесь? Тебя же убить могли. Зачем ты полезла за мной, я велел прятаться у соседей.
На глазах девчонки выступили слезы.
– Если бы я знала, что ты такой идиот, Брентон, я бы в жизни тебя вытаскивать не стала, – отвернулась она, уставившись на цистерну. – Нападавший сбежал, я видела, как он спустился по пожарной лестнице.
– А пошла-то зачем? – ребра еще горели от усилий Ии, но, я, легонько похлопав себя по грудной клетке, обнаружил, что переломов нет.
Она же продолжала молчать, не желая называть причины необдуманного поведения.
Я с трудом смог встать, ноги и руки еще дрожали, то ли от страха за девушку, то ли от полученного лечения, выпрямился и заметил, что Иария плачет. Нет, даже не плачет. Натурально бьется в какой-то тихой, но сильно устрашающей меня истерике. А я, дознаватель до мозга костей, понятия не умею, как успокаивать женщин, особенно учитывая, что во мне сейчас довлеют животные инстинкты. Да я коснуться ее боюсь.