В 1816 году пришла весть о кончине Гаврилы Державина. Позже дошло и последнее стихотворение. Оно завершило долгое борение его духа с мирозданием.
Река времен в своем стремленьи
Уносит все дела людей
И топит в пропасти забвенья
Народы, царства и царей.
А если что и остается
Чрез звуки лиры и трубы,
То вечности жерлом пожрется
И общей не уйдет судьбы.
"Мудрец должен жить долго, – задумался тогда Александр Михайлович в своей беседке. – Через него задает свои вопросы человечество. Жизнь не озабочена ни славой, ни памятью, она есть нечто совсем иное… Поживи великий Державин еще двадцать лет, глядишь, и благословил бы каждое мгновение своего пребывания на земле".
…
В двадцатых годах грянули небывалые тревоги. Троюродными братьями приходились Варваре Александровне четыре будущих декабриста: Никита Муравьев, Сергей и Матвей Муравьевы-Апостолы и Артамон Муравьев, двоюродными братьями – другие Муравьевы – Александр и Михаил. И молоденький Ипполит Муравьев.
… В просторной коляске ехали по тракту три молодых человека. Двое офицеры – Артамон Муравьев и Сергей Муравьев-Апостол, и братишка его Ипполит. Молодые, полные жизни. У Артамона на правой руке красовалось выколотое порохом имя жены VERA, он поглаживал и целовал его. Ехали долго, томительно, но разговоры только накалялись.
– Кто мне растолкует, – пожав плечами, говорил Артамон, – что мы потеряли в Премухино? Ужели старик Бакунин в своей глуши более сведущ в переворотах?
Сергей Муравьев-Апостол отвечал со всей серьезностью.
– Бакунин – свидетель французской революции, доктор философии, член Туринской академии. Его почта приходит из всех стран на всех языках. Выслушаем его мнение. О своих намерениях умолчим.
На эти слова взметнулся юный Ипполит.
– Каких намерениях? Сбросим царя, введем конституцию.
Старший брат с грустной любовью погладил его по голове.
– На кой ляд ты примкнул к Тайному обществу, вьюнош? Отбеги, пока не поздно.
Ипполит так и дернулся.
– Никогда! Муравьевы не отступают! Ты – мой старший брат, за тобой в огонь и в воду.
– Пожалей хоть отца с матерью, котенок!
– Я сказал.
Сергей вздохнул.
– Дурачок зеленый. Давайте-ка остановимся, подышим лесным воздухам. Я кое-что расскажу.
Они вышли.
В скуповатом его рассказе словно воочию, в сию минуту, братья увидели двух молодых офицеров, самого Сергея и его друга Павла Пестеля, участников Бородинской битвы, победителями гуляющих по Парижу в тысяча восемьсот четырнадцатом году. Город наводнен русскими войсками. В Сене нагишом купаются казаки, стирают, чистят лошадей. По стенам домов висят прокламации.