Замирает. Начинает дышать чаще.
Реагирует на близость или скрывает что-то?!
– Дай массаж закончить, а то так и будешь ходить, не поворачивая голову в одну сторону до конца, – выдаёт с улыбкой. – Смотри, врага пропустишь!
– Продолжай, – отпускаю руку.
Хорошенько размяв шею, Марианна прокрадывается выше и зарывается пальцами в волосы, слегка царапая кожу головы.
Так приятно, чёр-р-р-р-рт… Я бы замурчал, если бы был котом.
– Так за что тебе папа был денег должен? – снова спрашивает и перебирается к особо опасной зоне чувствительности – к мочкам.
Так, стоп. Это уже красная линия! Не хватало, чтобы это малолетняя прохиндейка сразу всё просекла.
Я встаю и прохожусь по комнате.
– Отлично всё. Умелые ручки…
– И? – спрашивает Марианна. – Я должна знать, за что страдаю!
– Так уж и страдаешь?
– Страдаю. Мы ведь ещё не покинули черту города. Значит, я в опасности.
– Со мной ты словно у Христа за пазухой.
Но лицо Марианны ничего не выражает.
– Это значит, что тебе ничего не грозит.
– А-а-а-а… Выражайся проще, и люди к тебе потянутся.
– Тянуться ко мне может быть опасно для жизни, Анна-Мария.
– Марианна, – снова поправляет. – Не надоело ошибаться?
– Я называю тебя так, как хочу.
– И за что мне это наказание? То есть за что папа тебе задолжал?
Смотрю на неё, ну, точно щеночек в ожидании сахарной косточки. Не отстанет же.
– Твой папа был мошенником.
Не удивлена. Значит, в курсе. К тому же упрямо поправляет:
– Мой папа был очень удачливым и проворным бизнесменом. Не его вина, что наше законодательство – как тот кусок сыра с дырками, оставляет множество прорех!
– Плевать. Говорю, как есть. Он создавал фирмы из воздуха и зарабатывал на том, что отмывал чужие денежки или морочил людям головы. Однажды он имел неосторожность напороться на тех людей, которых дурить никак нельзя.
– Странно… Папа обычно всё досконально проверял.
– То есть ты в курсе, чем занимался твой отец.
– Лишь в общих чертах. Возможно, он и обманул кого-то. Папа часто говорил, что без лоха жизнь плоха!
– Прекрасное у тебя образование! – фыркаю.
– Лицейское! – отвечает серьёзным тоном. – Кроме русского, я в совершенстве владею тремя европейскими языками и бегло говорю на турецком.
– Я не интересовался подробностями. Хоть на китайском болтай!
– Но ты же сказал…
– Это был сарказм, малявка. Знаешь такое?