Бекетов задумчиво гладит меня по волосам. Но, почувствовав, что я очнулась, прекращает свои движения.
Вставать с мужских колен совсем не хочется.
– Бекетов? – спрашиваю севшим голосом. – Я долго была без сознания.
– Достаточно. Я сам себя зашил и даже прибрал за тобой.
И значит, потом он снова уложил меня к себе на колени!
– Прости. Так стыдно вышло. Я тебе совсем не помогла.
– Толку от тебя как от красивой вазочки. Ноль.
Я возмущённо открыла рот и тут же захлопнула его.
– Красота делает этот мир лучше.
– Для меня не делает, – возражает мужчина. – Для меня красота приемлема только в виде голой девки в моей постели. На всё готовой.
Краснею.
Бекетов ошарашивает меня признаниями, от которых кровь бежит по венам всё сильнее…
Однако нужно сбросить это наваждение и отплатить мужчине.
За оскорбления!
С вазочкой он меня сравнивал! Хам…
– Не надейся! Я в твою постель даже за миллион не лягу!
– Миллиона я за тебя и не дам, – фыркает Бекетов. – И даже если предположить, что ты в моей постели окажешься, придётся тратить время на объяснения и обучение. Муторно… Пресно. Никакого кайфа.
Опять двадцать пять.
Надоел. Как бы поскорее избавиться от его общества?!
Встаю с его колен и сердито оттягиваю вниз платье.
Оно испорчено кровью. Уже заскорузлой. Вряд ли удастся отстирать.
– Платье на выброс, похоже, – вздыхаю.
– Я же говорил, что тебе лезть не стоит. Но ты не послушала меня.
– Думала, что справлюсь. К тому же, когда на окно фонтаном крови брызнуло, мне не было плохо.
– Тогда за твои реакции отвечал адреналин… – объясняет мужчина.
– Мурад. Почему мне кажется, что ты был рад его убрать не только из-за разных взглядов на вашу профессию? Что-то личное?
– Очень. Он спал с моей бывшей, – мрачно отвечает Бекетов.
– Жаль.
– Не стоит. Избавлятья от дерьма в своей жизни очень приятно.
– Ты был женат?
– До этого не дошло. И не дошло бы.
– Почему?! У тебя не было чувств?
– Брак – это не чувства. Это обязательства и союз семей. Он должен быть равноценным, а теперь вали в ванную и приведи себя в порядок.
– Вали в ванную? – повторяю ошарашенно. – Повежливее нельзя?!
Бекетов даже не смотрит в мою сторону, щёлкая пультом.
– Нельзя. Если ты ещё не поняла, я с тобой цацкаться не стану. Дал тебе несколько минут, чтобы ты пришла в себя. И только.
И только?!
Я убегаю прочь и почему-то на глаза набегают слёзы.