Иосиф: Приветствую тебя, префект. От лица члена городского совета, чьи обязанности некоторым образом совпадают с твоими, я прошу обеспечить порядок в городе. Как известно префекту, завтра великий праздник. Много людей уже прибыло в Иерушалаим, много прибудет завтра. Не стоит в такой день омрачать город тремя распятыми иудеями.
Пилат молчал. Иосиф неожиданно для себя самого добавил то, что говорить в глаза Пилату не собирался.
Иосиф: Тем более, что вина некоторых из них так и не найдена. Людям не следует весь праздник вспоминать об этой казни передавать ее подробности из уст в уста.
Пилат: Я понял эту мысль. В ней есть логика. Можешь говорить прямо, Иосиф, чего ты хочешь от меня?
Иосиф: У твоего дворца стоят мать и близкие друзья осужденного Иисуса из Назарета. Ты не нашел в Нем вины, но Он распят. Прошу выдать Его тело для погребения по нашим обычаям.
Пилат (обращаясь к Марку): Разве Иисус из Назарета уже умер?
Марк: Сотник подтвердил – Назаретянин мертв.
Пилат (обращаясь к Иосифу): Мне кажется, сегодня уже поздно для погребения. Слишком уж рано стемнело. Я даю вам разрешение снять Его завтра, если Каиафа не будет возражать.
Иосиф: Завтра Пасха и любые погребения запрещены. Снять Его после Пасхи означало бы оставить тело на кресте на весь период праздника, но, по-моему, префект сам согласился, что для спокойствия в городе на праздник лучше все-таки снять тело?
Пилат: Это ваши религиозные обычаи. Меня они не касаются. Хотите снять тело – ступайте к Каиафе.
Иосиф: При всем уважении, не слишком ли большой властью префект наделяет иудейского первосвященника за один день?
Иосиф вдруг осекся. Зная крутой нрав Пилата, следующая фраза могла бы стоить жизни, но Пилат пока молчал, а мысль уже висела в воздухе – не произнести ее означало бы проявить нерешимость, а нерешимость породила бы отказ.
Иосиф: Сначала ты позволяешь Каиафе судить вместо тебя, потом позволяешь ему отпускать осужденных тобой преступников, потом ты отдал ему право осуждать на смерть людей, в которых сам ты вины не находишь. Может, городскому совету не стоит больше обращаться за правосудием к римским властям, а решать все вопросы напрямую со священнослужителями? Разве они отвечают за порядок в городе?
Пилат понял, что внезапно разозлился, но злился он сейчас на себя, а не на посетителя. Этот Иосиф из Аримофеи прав, но что важнее: завтрашний порядок или сегодняшний страх показаться слабым перед ним? Сегодня важнее был порядок. Еще один бунт приведет к расследованию, а расследование выявит, что к смерти приговорен безо всякой вины некто Иисус из Назарета. Сам префект сказал людям, что не нашел в Нем вины. Человек казнен не по приказу префекта, хотя никто кроме него не имеет права приговаривать к смертной казни. Что скажет кесарь?